Поначалу Ребус заподозрил доктора в крохоборстве — нежелании выписывать дорогостоящие лекарства. Но рекомендации доктора вроде бы работали, черт его побери. Самопомощь всегда под рукой, как и Пейшенс Эйткен…

— Держи, — сказала она, заходя в ванную. В руке у нее был высокий тонкий стакан с апельсиновым соком. — Выжато доктором Эйткен.

Ребус скользнул мыльной рукой по ее ягодицам:

— Прижато инспектором Ребусом.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб. Потом провела пальцем по его волосам:

— Тебе пора пользоваться кондиционером для волос, Джон. У тебя фолликулы совершенно потеряли силу.

— Это потому, что моя сила собирается совсем в другом месте.

Она прищурилась.

— Не спеши, мой мальчик, — сказала она и, прежде чем он успел снова схватить ее за ягодицы, выскользнула из ванной. Ребус, улыбнувшись, погрузился в воду.

Дышать глубже… прогнать все мысли… Неужели Грегора Джека подставили? Если да, то кто? С какой целью? Чтобы устроить скандал, конечно. Политический скандал. Для первых газетных полос. Но атмосфера в доме Джека была какая-то… странная. Безусловно напряженная, это естественно, но еще холодная и нервная, словно худшее впереди.

Жена… Элизабет… что-то с ней не так. Что-то тут не сходится. Предыстория, нужна предыстория. Он должен быть уверен. Адрес домика в горах он запомнил, но, насколько он знал полицейские участки в Хайленде, звонить туда в воскресенье бесполезно. Предыстория… Он снова вспомнил о репортере Крисе Кемпе. А почему бы и нет? Просыпайтесь, руки, просыпайтесь, грудь, шея и голова. Воскресенье не время для отдыха. Кое для кого и воскресенье рабочий день.

Пейшенс высунула голову из-за двери.

— Как насчет тихого вечера? — предложила она. — Я приготовлю…

— К чертям собачьим тихий вечер, — сказал Ребус, внушительно поднимаясь из воды. — Пойдем выпьем где-нибудь.

— Джон, ты же меня знаешь, я ничего не имею против дешевых мест, но это совсем убожество. Ты не думаешь, что я заслуживаю лучшего?

Ребус клюнул Пейшенс в щечку, поставил стаканы на стол и сел рядом с ней.

— Я взял тебе двойной, — сказал он.

— Вижу. — Она подняла стакан. — Для тоника места почти не осталось, да?

Они сидели в заднем зале заведения под названием «Конский волос» на Бротон-стрит. За дверью был виден бар, как водится шумный. Собеседники здесь сидели словно дуэлянты, шагах в десяти друг от друга. В итоге все в зале кричали, будто при перекрестном огне или коротком замыкании. Шумно, но весело. Во втором зале было спокойнее. Здесь вдоль стен буквой U располагались мягкие сиденья, стояли рахитичные стулья. Узкие ромбовидные столы были привинчены к полу. По слухам, мягкие сиденья были набиты конским волосом еще в 1920-е годы. Отсюда и название — «Конский волос», а настоящее, прозаическое название все давно забыли.

Пейшенс вылила в свой джин половину маленькой бутылочки тоника, а себе Ребус взял пинту индийского светлого.