— Профессор Костелло, например. Он ваш друг, верно, сэр? И он не знает мистера Джека?

У Уотсона покраснели уши. Та-ак, я тебя поймал, подумал Ребус. Поймал, поймал, поймал. Кофе стоил того.

— Но интересно: откуда профессор узнал про бордель? — задумчиво сказал Ребус.

Уотсон шарахнул ладонью по столешнице:

— Хватит! — Его беззаботное утреннее настроение улетучилось. Лицо покраснело, кроме двух пятен на щеках. — Ладно, — сказал он. — Почему бы тебе в самом деле не узнать. Да, мне об этом сказал профессор Костелло.

— А откуда это стало известно профессору Костелло?

— Он сказал… сказал, что от друга, который посетил однажды то заведение, а потом устыдился. Конечно, — Уотсон понизил голос до шепота, — никакого друга нет. Старик сам там побывал. Но не может признаться. Так вот, — голос снова стал громче, — нами иногда овладевают искушения, разве нет? — Ребус вспомнил о вчерашней своей встрече с Джилл Темплер. Да, воистину искушения овладевают нами. — Вот я и пообещал профессору, что закрою это заведение.

Ребус задумался:

— И вы ему сказали, на какой день назначена операция «Косарь».

Теперь пришла очередь задуматься Уотсону. Потом он кивнул:

— Но он же… Он… профессор богословия. Он не стал бы сливать это в газеты. Да он и не знает этого Грегора Джека.

— Но вы ему назвали? Дату и время?

— Более или менее.

— Зачем? Зачем ему это нужно было знать?

— Нужно это было знать его «другу». Он хотел предупредить своих приятелей, чтобы те не пошли туда в этот день.

Ребус вскочил на ноги.

— Господи Иисусе, сэр! — Он умолк. — При всем моем уважении. Но неужели вы не понимаете? Друг-то все же был. Был кто-то, кого требовалось предупредить. Но не для того, чтобы кто-то не попался… А чтобы заманить Грегора Джека в ловушку. Как только им стала известна дата, оставалось только позвонить Джеку и сказать, что там его сестра. Они знали, что он не сможет не пойти и не проверить.

Ребус толкнул дверь.

— Ты куда?

— К профессору Костелло. Не то чтобы мне это нужно, но я хочу, чтобы он сам назвал имя. Приятного вам кофепития.