Харон согласился. Сейчас он согласился бы на что угодно с волшебной камерой в руках, которая занимала всё это внимание. Весь остальной мир для него просто не существовал. Такое впечатление, что он вовсе не собирался садиться в ладью и заниматься своими прямыми обязанностями.

– Не! Не! – завопил Большой Василий. – Вы не можете так поступить со мной! Это преступление! Бесчеловечно! Вас потом всю жизнь будут мучить угрызения совести. Я к вам буду приходить во сне. У вас разовьется хроническая бессонница и разные фобии. Они будут мучить вас, грызть. И в конце концов вы потеряете душевное равновесие.

– Уже пора! – капризно проговорила Леночка. – Харон! Почему мы не отчаливаем? Оставь ты в покое эту дурацкую камеру! Купился на дешевку, как младенец!

Потом взглянула на Большого Василия. Буквально облила его презрением с ног до головы.

– Тебе привет от лахудры! – прошипела она. – Надеюсь, ты еще не забыл ее. Она тебя никогда не забудет.

Вот! А я что говорил? Хотите себе нажить вечного врага, обзовите девушку обидным словом. Пройдитесь на счет ее внешности. И всё это с наглой ухмылкой. Презрительно.

Сделала ему рукой бай-бай. Большой Василий завыл, как волк морозной ночью на луну. Как они воюют, я не слышал. Но теперь не сомневался, что именно так, протяжно.

– Повезло тебе, брат Василий! – крикнул Васька. – Еще раз прогуляешься по всем девяти кругам! Наберешься новых впечатлений. Правда, поделиться ими будет не с кем.

– Пусть уж он сядет! – сказал Стас. – Мне его жалко. Человек всё-таки, хоть и босс. И руководитель неплохой. Как-то у него всё так получается, с любым договориться.

– Буцефал всех увезет, – поддакнул Влад. – Он крепкий и широкий в кости. Пусть уж лезет!

Надо же! Запомнил! Их рейтинг в моих глазах неизмеримо вырос. Глядишь, со временем и станут людьми. И смогут самостоятельно чем-нибудь заняться без босса.

– Залазь, чмошник! – презрительно бросил Васька. – Тебе повезло, что я здесь. А то бы оставаться тебе в Аиде. Уж они-то никто не пожалел бы тебя. Как пить дать! Я их знаю.

Леночка отвернулась и фыркнула. Нет! Конечно, они бы забрали Большого Василия, но лахудры она ему не простит. Еще в ногах будет валяться, просить прощения.

Отодвинулся. Сидеть бок о бок с ним мне не хотелось. Много чести! Большой Василий выглядел побитым. Помахал рукой Вергилий. Цербер занес одну из пар лап над ладьей. Мы напугались. Выдержит ли ладья такой груз? Цербер весил больше всех нас. Харон развязал веревку и забросил ее на нос ладьи. Ладью покачивало на волнах.

Тут мгновенно всё потемнело, как бывает при полном солнечном затмении. Это был плохой знак. Потянуло холодным ветром, на горизонте заблистали молнии, раскатился гром. Разлилось что-то тревожное и смертельно опасное. Все молчали, ожидая самого худшего. Смотрели в ту сторону, откуда стремительно надвигалась грозовая туча.

– Гроза? – спросил я. Огляделся. И укрыться нечем. – Только грозы нам не хватало!

– Это он, – обреченно произнес Цербер. Убрал лапу из ладьи. – Это всё! Мы обречены.

Он сразу стал маленьким и жалким щенком, который потерялся и заблудился в большом городе. Харон выронил весло и замер на месте, смотря немигающим взглядом вдаль. Стикс забурлил. Лодка заходила ходуном, накреняясь то одним бортом, то другим. Мы уцепились за лавки, чтобы не выпасть. И боялись, что течение подхватит и унесет нас. Тут всё, что было вокруг, сильно тряхануло. Так вытряхивают грязный ковер. Вспышка ослепила нас. Следом за ней грохот, от которого можно было оглохнуть. Как будто тебя по голове огрели колотушкой. Всё закружилось.

Зажмурили глаза, а когда открыли их, то увидели на берегу огромную одноосную колесницу, запряженную в квадригу лошадей. Это когда четыре лошади сразу. На колеснице гордо восседал владыка подземного царства сам Аид. Голова его была увенчана короной. Седые волосы свисали до самого пояса со сверкающей бронзовой пряжкой. Борода его была почти до колен. Видно, в подземном царстве не было хорошего парикмахера. Золотая пряжка горела на плече, удерживая его хитон. Или как там он у них называется. Одним ударом кулака он мог превратить всех нас в мокрое пятно. С такими бы кулаками его на боксерский ринг. Был бы первой перчаткой мира. Сам Аид! Представляю, как Большой Василий сожалеет, что в его руках нет камеры.

В своих могучих руках он держал длинные широкие вожжи, которые красными лентами тянулись к мордам лошадей. Кони – настоящие гиганты-красавцы ни одного мгновения не могли устоять на месте. Переступали с ноги на ногу. Из-под подков вылетали искры. Это было еще то зрелище. Как будто под ними зажгли бенгальские огни. Они трясли своими длинными гривами, которые развевались и жили как бы собственной жизнью. Их мощные крупы блестели от пота. Видно, Аид хорошо их гнал. Кто-то из соглядатаев чертей сообщил ему о готовящемся побеге. И вот он здесь.