– Дышать невозможно. Вонища! Фу! Ну, отойди хотя бы подальше, если не хочешь выбрасывать!

– Ага! Знаешь, там какие у нас денежки! Так что терпи! Я тебе потом выделю пару косарей.

– Задохнуться можно! Что ты за человек? Да я бы ни за какие деньги не пошла на это.

– Ради этого и не такое можно вытерпеть! Не задохнешься! Смотри, какая чувствительная!

Глава 19. В круге восьмом

Опять медленно, как улитки, ползем по горной тропинке. Вергилий шествует впереди. Я у него спрашиваю, что нас ожидает на этот раз, каких еще монстров нам предстоит увидеть. Он молчит. Или не хочет говорить, или сам не знает, что будет впереди. И мы снова карабкаемся вверх по бесконечному горному серпантину. Вергилий скупо отвечает:

– Особого ничего. Но сеньорите всё равно не понравится. Как ей всё не нравится здесь. Я ее понимаю. Одного не могу понять. Она же знала, что отправляется не в Диснейленд.

Замечание совершенно верное. Порой и меня начинает раздражать это ее «хватит». Что не увидит, вопит: «Хватит! Сколько можно! Домой хочу!» Леночка фыркает:

– Лишь бы не было такой вонище, как в этот раз. И отмыться негде. Как хочется под душ! Первым делом, когда вернусь домой, побегу под душ. И буду мыться! Мыться!

– Изобретательности чертей можно позавидовать, – говорю я. – Каждый раз что-то неожиданное. У них очень богатая фантазия. Им бы писать фантастические романы. Или снимать фильмы ужасов. Это были бы такие блокбастеры, что мама не горюй!

– Да уж! – согласились со мной Леночка. – Лучше, если бы у них был недостаток фантазии. Слишком уж она у них какая-то изощренная в одну сторону. Паранойя настоящая!

– Отсюда и пошли выражения «чертовски умен», «чертовски изобретателен». То есть связанное с чертями означает превосходную степень. Даже говорят «чертовски хороша». Значит, и в красивой девушке что-то есть от черта. Она сводит с ума, заставляет мучиться. То есть подобно чертям пытает, издевается, вытягивает жилы, еще и наслаждается этим.

– Удивительного в этом ничего нет, – говорит Большой Василий, который идет налегке. Васька тащит рюкзак с аппаратурой, мне достался продуктовый рюкзак. – Их прародитель – падший ангел, то есть в свое время особа, особо приближенная…

Показывает пальцем в небо. Аид даже его приучил не поминать всуе…Люди здесь делаются суеверными. Чертыхнешься, тут же появляется черт. Помянешь всуе главнокомандующего, и он тут как тут.

Мы изрядно вымотались. Особенно я с Васькой. Тот уже согнулся дугой. И руки его болтаются ниже колен. Большой Василий кричит:

– Привал! Час на отдых! Оправиться, снять обувь, чтобы ноги отдохнули, немного перекусить!

Как-то незаметно он взял командование в свои руки. Никто не возмущается. На этот счет Вергилий не выразил никакого негодования, даже недовольства. Решатся ли эти парни нас убить? Мы в это не верим. На бандитов они не похожи. Вполне обыкновенные. Никаких тебе наколок. Им хочется очень больших денег. Но мы не мешаем им в этом. Хотя способ, которым они собираются разбогатеть, мне не нравится. Я бы на такое ни за что не пошел. Криминального в этом ничего нет. Закона они не нарушают. По крайней мере мне так кажется. Разве у нас запрещено снимать в Аиде?

Васька, отозвав меня в сторону, предлагает вытащить у них пистолеты, когда они уснут. Оружие у них под курточками. Когда курточки распахиваются, видно рукоятки пистолетов.

– Допустим, – сказал я. – А потом, когда они проснутся и потребуют вернуть оружие, что будем делать? Стрелять начнешь? Ну! Будешь стрелять? Нет, ты скажи прямо!

Васька выпучил глаза и попятился. Потом остановился и замахал руками, как будто отгонял комаров.