– Да нет, все в порядке, – перебила его Ханна. – Я просто не догадывалась, насколько все это… важно для тебя. И мне действительно понравилось кое-что из того, о чем они говорили. Например, о сексе… с человеком, которого любишь. Я обеими руками «за». И здесь все такие милые. – Она и сама не ожидала, что может сказать такое. К тому же искренне.
Шон пожал плечами:
– Да, ничего.
Ханна нахмурилась, убитая его безразличием. Вздохнув, она посмотрела ему в глаза:
– Шон, я очень сожалею о том, что произошло. Тогда… с машиной. Я просто… не знаю, как еще попросить прощения. Я чувствую себя так глупо. Но я не могу видеть, что ты меня ненавидишь.
Шон молчал.
– У меня нет никакой ненависти. Просто в пятницу все сложилось как-то по-дурацки. Наверное, мы оба оказались в неправильном месте в неправильное время. Я хочу сказать… Да, тебе не следовало делать то, что ты сделала, но… – Он пожал плечами. – Ты ведь теперь работаешь волонтером в клинике, да?
– Угу. – Она надеялась, что не сморщила нос от отвращения.
Он закивал головой:
– По-моему, это очень хорошо. Уверен, ты скрасишь жизнь пациентам.
Ханна зарделась от лестных слов, хоть его добродушие и не удивляло. Шон всегда отличался благоразумием и состраданием – он раздавал деньги бездомным в Филадельфии, сдавал в переработку свои старые мобильные телефоны, никогда не злословил и не сплетничал даже о знаменитостях, созданных для того, чтобы их высмеивали. Отчасти поэтому Ханна полюбила Шона в шестом классе, когда сама была толстушкой и неудачницей.
Но еще на прошлой неделе Шон
«Я могу УНИЧТОЖИТЬ тебя».
– Шон? – У Ханны бешено забилось сердце. – Ты не получал никаких странных сообщений обо мне?
– Сообщений? – повторил Шон и склонил голову набок. – Нет…
Ханна подгрызла ноготь.
– Если получишь – не верь ни единому слову, – сказала она.
– Ладно. – Шон улыбнулся ей.
Ханна была на седьмом небе от счастья.
– Хорошо, – сказала она после паузы. – Так ты собираешься на «Фокси»?