Я посмотрел на нее пустым взглядом.

Ее взгляд дрогнул.

— Да, конечно, понимаешь. Этот... инцидент имеет отношение к твой... аддиктивной личности?

Я сосредоточил свой взгляд на ее огненно-красных каблуках и внезапно возненавидел себя за то, что у меня нет меньшей зависимости, например к хентай. Я бы взял это на себя в любой другой запутанный день недели.

Это было публично, Аллистер. Пройти через это, единственное, что я могу сделать.

Слова, которые так мне надоели.

Я не был хорошим человеком, а работал еще хуже. Однако я слишком рано понял, что мир не состоит из черного и белого. Иногда это становилось настолько испорченным, что не могло вернуться к свету, а иногда темнота просто казалась правильной. Даже если последнее не относится ко мне, я никогда не поставлю под угрозу то, что построил. Я слишком много работал, чтобы попасть сюда, чтобы отказаться от этого ради девушки. Особенно ради той, которая одевалась как ребёнок любви Бритни Спирс и Курта Кобейна.

— Нет, — солгал я.

Если быть до конца честным, то через час я буду предан делу, или, вернее, бюро заставит Сашу Тейлор исчезнуть, и больше о ней никто никогда не услышит.

— Некоторые полагают, что это произошло из-за девушки, — неуверенно добавила она.

Я приподнял бровь.

— Ты одна из них, Саша?

— Нет.

— Почему нет?

— Ты, кажешься... хладнокровным, чтобы вести себя подобным образом по отношению к девушке.

Холодным. Она имела в виду холодным.

Она была права — во всяком случае, так или иначе, — но в раздражающей ситуации, которая привела меня сюда, не было ничего обычного. У меня имелась тесная связь с холодом, в самом буквальном смысле этого слова, но теперь я чувствовал себя от этого дальше всего. Огонь пылал в моей груди, облизывая края той души, что у меня осталась.

Саша заерзала в кресле, закинув ногу на ногу.

— Вернемся к аддиктивной личности.... часто ли ты поддаёшься тому, чего жаждешь?

Одна только мысль, что я могу почувствовать сладость, удваивала ритм моего сердца, заставляя меня ощущать жар и раздражение. Я ненавидел девушку за то, что она долгие годы превращала мою жизнь в ад, но, блядь, если я не хотел прикасаться к ней, выебать из ее памяти всех мужчин, пока она не станет наполовину такой же одержимой, как и я, пока не забудет мое имя до конца своей жизни.