При слове мозгоправ он присел, с тревогой осмотрелся и схватился за бракетт [3], из-за чего на Саймона Уиллоби напал приступ смеха.

— Мы идём в сад? — прервал его вопросом Джордж Кемп.

— Да, в сад, — ответил Исайя, — или в иное место. Так говорится в тексте, «сад или иное место». — Он махнул рукописью. — Прости, Уилл.

— Хотелось бы знать, сад ли это.

— Почему? — воинственно спросил Алан Раст.

— Мне представлять деревья? Или место без деревьев? — Джордж выглядел обеспокоенным. — Мне было бы легче.

— Представь деревья, — рявкнул Раст. — Яблони. Там, где ты встретил этого удальца, — он показал на Уилла Кемпа.

— А яблоки спелые? — спросил Джордж.

— Это важно? — спросил Раст.

— Если они созрели, — сказал Джордж, все еще обеспокоенный, — я мог бы съесть одно.

— Это маленькие яблоки, — сказал Раст, — незрелые, как титьки Саймона.

— Разве эта история не из Библии? — вмешался Джон Хемингс.

— Мои титьки не маленькие, — оскорбился Саймон Уиллоби, выпячивая тощую грудь.

— Это из Ветхого Завета, — сказал мой брат, — вы найдете эту историю в Книге Эсфирь.

— Но в Библии нет никакого Удальца, — сказал Джон Хемингс.

— Но здесь он уж точно есть, — заявил Алан Раст, — мы можем продолжать?

— Книга Эсфирь? — спросил Джордж, — Тогда почему её зовут Эстер?

— Потому что у написавшего этот кусок дерьма преподобного Уильяма Венейблса в голове одна мякина, — напористо сказал Алан Раст. — Может, теперь все помолчите и дадите Уиллу произнести свой текст?

— Если пьеса так плоха, — опять спросил Джордж, — то почему мы снова её играем?

— Ты думаешь, мы успеем подготовить к завтрашнему дню какую-то другую пьесу?