Именно интонация, с которой было произнесено слово “парень”, позволила Сандерсу вспомнить обладателя шрама: это был Слэйк, официант из “Апельсиновой рощи”. Сандерс обернулся, чтобы убедиться в этом, но его втолкнули вперед, в лавку.

Вступив в темное помещение, Дэвид не смог ничего рассмотреть. Казалось, по обе стороны прохода громоздились полки с товарами. Постепенно, по мере того как его зрачки приспосабливались к темноте, он заметил слабый свет, исходивший из-под двери в задней части лавки.

– Куда идти?

Рональд прошел мимо него.

– Следуй за мной.

Дойдя до двери, он стукнул один раз, потом дважды.

Голос изнутри сказал:

– Войдите.

Рональд открыл дверь и впустил Давида и Гейл. Он вошел вслед за ними, закрыл дверь и привалился к ней.

В дальнем конце комнаты стоял стол, за ним сидел молодой человек, лет около тридцати или чуть более, как показалось Сандерсу. На его лбу блестел пот, отчего черная кожа казалась сияющей. На нем были очки в золотой оправе и накрахмаленная белая сорочка. Он не носил ювелирных украшений на руках, но его шею обвивала тонкая золотая цепочка с подвешенным золотым пером длиной в дюйм. Двое крепких мужчин, постарше, чем те, которые встретили их снаружи, встали симметрично по обеим сторонам письменного стола, сложив руки на груди. Комната была загромождена картонными коробками, ящиками, папками с документами и пахла рыбой, пылью и перезревшими фруктами. Две голые электрические лампочки свисали с потолка.

Человек, сидевший за столом, встал.

– Мистер и миссис Сандерс, – сказал он, улыбаясь. – Я рад, что вы согласились зайти.

Сандерс распознал акцент говорившего: он слыхал его в Гваделупе; то был акцент людей, родным языком которых был французский карибский, а английский они учили в церковных школах.

– Было бы неточно назвать это приглашением, – возразил Сандерс.

– Да. Но я рад, что вы решили не сопротивляться. Я – Анри Клоше. – Он повременил, ожидая, что на Сандерсов произведет впечатление его имя. Когда никакой реакции не последовало, он продолжил: – Имя вам ничего не говорит? Ну что ж, тем лучше. – Он взглянул на Гейл. – Простите меня, мадам. Не хотите ли присесть?

– Нет. – Гейл глядела прямо на Клоше, надеясь, что он не заметит ее испуга. – Зачем мы здесь?

– Ах да, – сказал Клоше и протянул руку: – Ампула.

– У нас ее нет, – сказал Сандерс.

Клоше глядел то на Дэвида, то на Гейл, улыбаясь и протягивая руку. Наконец он щелкнул пальцами.

Сандерс почувствовал, как сильные руки сжали его запястья и завернули локти за спину. Один из мужчин, стоявший у стола, шагнул к нему, схватил за воротник рубашки и оторвал его, рассыпая по полу пуговицы. Руки позади него стащили рубашку со спины.