— Ну, командует, это сильно сказано. Но в сферу её интересов лучше не залезать, — согласился я, — При приёме её на работу, я чётко обозначил границы её обязанностей. Поэтому, не считаю правильным мешать ей, выполнять её работу.

— Понятно, — кивнул Сталин, — Что же, могу сказать, что это правильное решение. Каждый должен заниматься своим делом и не лезть в чужие. Некоторым товарищам, стоило бы поучиться такому взаимоотношению между трудящимися. Правда, товарищи?

Товарищи, которые внимательно прислушивались к нашему разговору, что-то одобрительно прогудели. А Сонька в это время рассматривала целиком запечённого поросёнка, блюдо с которым поставили на стол. Интересно было наблюдать за сменой выражений на лице. Эмоции как открытая книга. Вот сейчас, она наверняка думает, какую ногу ему оторвать первой.

— Вов, оторви ему ногу, — попросила она.

— Какую?

— Заднюю.

— Заднюю правую, или заднюю левую? — уточнил я.

— А они что, разные? — удивлённо спросила Сонька и захлопала ресницами.

Присутствующие за столом люди, рассмеялись, Сонька мило покраснела от смущения, а я невозмутимо отрезал ногу поросёнку и положил на тарелку перед Сонькой. Я же говорил, она тролль. Она великая мастерица откалывать такие номера, изображая глупую блондинку. Наконец, все отсмеялись и Сталин, улыбаясь, сказал:

— Не могу не сделать вам комплемент, Владимир. Вам и вашей невесте. Она очаровательная девушка, живая и непосредственная. И очень хитрая.

— Спасибо, товарищ Сталин, я знаю, — кивнул я, и легонько толкнув Соньку под локоть громким шёпотом сказал, — Сонька, сдавайся, тебя раскрыли!

— Ой! — напугано вскрикнула Сонька, вскинув руки к лицу и предложила, — Бежим?

Народ снова закатился от смеха, а я горестно уткнув лицо в ладони, проговорил:

— Поздно, Сонька. Мы под прицелом Лаврентия Павловича, а люди Власика перекрыли все выходы. Остаётся только сдаться, написать чистосердечное признание и сушить сухари.

Весь ресторан с изумлением наблюдал невиданное зрелище, как первые люди государства, непонятно почему, громко ржут за столом.

— Ай, хватит, — вытирая выступившие от смеха слёзы, сказал Сталин, — Нельзя так смешить старых людей, сердце может не выдержать. И вообще, что люди подумают, глядя на нас? Скажут, товарищ Сталин и другие товарищи, неприлично себя ведут.

— Если и скажут, то только от зависти, — пожал я плечами, — У них за столом нет Соньки. Поэтому им скучно.

— Нет, Владимир, вашу невесту, мы им не отдадим, — снова заулыбался Сталин, — Такая драгоценность нам самим нужна. Да, не успел вам сказать. Большинство присутствующих здесь товарищей, очень хотели послушать ваши песни. Не откажите им в этом, пожалуйста.

— Нет проблем, товарищ Сталин, — кивнул я, — Первой, я хочу исполнить песню, посвящённую моей Родине.

Подойдя к роялю, провёл пальцами по клавишам, настраиваясь на песню и освежая в памяти слова и музыку к этой песне. Повернувшись к притихшему залу, сказал: