— Есть ещё мнения, товарищи? — поинтересовался Сталин.
— Может, не будем спешить, товарищ Сталин? — спросил Мехлис, — Ещё не все предоставленные варианты рассмотрели.
— И сколько времени мы их будем рассматривать? — хмыкнул Калинин, — Я прошу обратить внимание, товарищи, на тот факт, что товарищ Онищенко, единственный, кто не только написал текст и музыку, но и подготовил само произведение, проведя репетиции хора и музыкантов. И более того, не поленился договориться о записи песни на грампластинку. Что называется — товар лицом.
— Поддерживаю мнение товарища Калинина, — раздался голос Молотова, который до этого тихо сидел в стороне, — Достойный вариант песни, для того, чтобы она стала гимном СССР.
— У меня есть небольшое замечание, — проговорил Сталин, — В тексте используется моё имя. Может, рекомендуем товарищу Онищенко слегка изменить текст? Так, чтобы имя товарища Сталина там не звучало?
— А зачем, товарищ Сталин? — слегка возмущённо спросил Калинин, — Ваше имя там звучит очень к месту. Ни в коем случае не нужно это делать! И процитировал: "И Ленин великий нам путь озарил: Нас вырастил Сталин — на верность народу, на труд и на подвиги нас вдохновил!". Замечательные слова, правда, товарищи?
Товарищи дружно прогудели, что да — правильные и нужные. На что Сталин слегка улыбнулся и сказал:
— Ну что же, раз возражений нет, принимаем песню товарища Онищенко, в качестве гимна СССР. Указ об этом событии выйдет немного позже. И есть мнение, наградить товарища Онищенко, достойной наградой, за его ценный вклад в укрепление государственности СССР. Есть возражения? Нет возражений. Товарищ Калинин, свяжитесь с товарищем Онищенко, нужно позаботиться об идеальном звучании нового гимна СССР. Поэтому, примите меры, найдите для нашего молодого поэта и композитора, профессиональный хор и оркестр. И вообще, решите все организационные вопросы.
— Хорошо, товарищ Сталин, — кивнул всесоюзный староста, — Мне эта задача будет в удовольствие. Давно хотел познакомиться с товарищем Онищенко.
— И чем же ваш интерес был вызван, товарищ Калинин? — прищурился Сталин.
— Только его творчеством, товарищ Сталин, — отозвался Калинин, почувствовав нотки неудовольствия в интонациях Вождя, — Говорят, очень талантливый молодой человек. Хотелось бы послушать песни в его исполнении.
— Я знаком лично с этим молодым человеком и согласен с вами, он очень талантлив и его песни вызывают массу положительных чувств, которых нам так иногда не хватает в нашей работе. Товарищ Онищенко, часто исполняет свои песни в ресторане "Метрополь". Что же, я уверен, он нам не откажет в таком удовольствии. Мы попросим его устроить для нас небольшой концерт, в ближайшее время. Так что, я приглашаю вас всех, товарищи, на это небольшое, но приятное мероприятие.
Глава 13
Наступила дождливая, промозглая московская осень. Изредка выглядывало солнышко, но небо опять затягивало тучами, и снова начиналась морось. Хорошо мы с Сонькой позаботились об одежде и обуви. Дядя Арам постарался, сделал нам хорошую обувь, правда, через скандал. Я ему эскизы обувки притащил, а он упёрся, начал мне доказывать, что так не делается. Себе я сделал высокие ботинки, на толстой подошве. Что-то, вроде армейских берцев. А Соньке, удобные полусапожки на высоком каблучке и зауженным носком и ещё одни сапожки, на платформе немного другого фасона, для разнообразия. На зиму ещё закажем, утеплённую, а пока в этой походим, морозы ещё не скоро. И ещё тапочки нам сделали, неуютно я себя без них чувствовал. Это у меня привычка из прежней жизни осталась. Привык я в тапочках по дому ходить.
Сонька была довольна, как мамонт, попавший на огород с капустой. Вроде всего две пары сапожек, а такое впечатление, как будто их десять. То одну пару наденет, покрасуется перед зеркалом, то другую, потом юбку сменит, и снова сапожки меряет. А я должен хвалить и одобрять. Хотя, для меня Сонька в любом виде лучше всех. Но правы были те, кто говорит, что женщина любит ушами. Поэтому, хвалил, хвалю и буду хвалить, хоть по тысяче раз на дню.
Благодаря Нине Васильевне, за прошедшие пару месяцев, я на достаточно высоком уровне освоил немецкий и французский языки. И значительно подтянул английский. Нина Васильевна поражалась моей скорости запоминания, но я как всегда отделался пояснением о своей феноменальной памяти. Единственное, с чем долго боролась моя домработница, это с обилием американизмов в моём разговорном английском и неправильным произношению слов. Я-то знал и помнил лексику будущего, а в этом времени говорят немного не так. Но ничего, благодаря её стараниям, этот недостаток тоже исправили.
Её дочка, Наталья, оказалась очень интересной девицей. Не смотря на кажущуюся чопорность и серьёзность, была контактной, любознательной и очень смешливой. Мне она была симпатична и достаточно скоро, я стал относиться к ней как к своей младшей сестрёнке. Баловал её, делал небольшие подарки, кормил сладостями. Иногда, мы с Сонькой брали её на прогулки. Забавно было смотреть, как эта пигалица гордо вышагивает рядом с нами, красуясь платьицем и туфельками перед окружающими. И поправляя модную шляпку, незаметно поглядывает по сторонам — смотрят на неё прохожие или нет. Об одежде для неё позаботилась Сонька, внушая мысль, что девушка должна выглядеть красиво и привлекательно. Очень часто Нина Васильевна с дочерью оставались ночевать у нас, располагаясь на диване в гостиной. Нам они не мешали.
Периодически нас навещала и Янина Александровна. Видно было, что ей нелегко в одиночестве. А тут и пообщаться есть с кем. Нина Васильевна её давняя знакомая, росли на глазах друг у друга. Подругами не были, но часто пересекались. А тут, так сложилось, что Янине кроме нас и пообщаться нормально не с кем. Вот и забегала наша домоуправ, чаи погонять или новостями поделиться чуть ли не ежедневно. Я не препятствовал, сидят они всем женским коллективом, ну и пусть сидят. Даже как-то приятно, когда в доме так оживлённо. Тем более, к Соньке она явно неровно дышала, сюсюкалась как с дочерью. Вот так мы и жили, уютно, дружно и в полном взаимопонимании между собой. Вспоминая прошлую жизнь, я могу с уверенностью сказать, что сейчас живу полнее, интересней и комфортней. А что ещё нужно человеку?
— Онищенко, там к тебе пришли, — сообщил мне сокурсник, поймав меня на перемене.
— Там — это где? — хмыкнул я.