Ни говоря больше ни слова, Василий на глазах своих призывников осмотрел свой трофейный МГ 13, привел в боевое состояние, сняв с предохранителя. Его лямку он перекинул через правое плечо, но пулемет теперь на его плече висел параллельно земле. Оставалось только нажать его гашетку, свинцовая струя поразит все. Что будет перед ним находиться! Одним словом, сержант Васильков был готов открыть огонь по противнику, как только тот появится в его поле зрения. Следуя примеру своего сержанта, уральские призывники проверили, как заряжены, сняты ли с предохранителей их винтовки.
Затем они взяли их наперевес, готовые тронуться с места, но ожидали соответствующего приказа от своего сержанта:
— Ребята, мы пойдем развернутым строем в Николо-Жупань! Вы становитесь слева и справа от меня! Во время продвижения, всем быть внимательными, осторожными! В случае обнаружения врага, постарайтесь себя сразу не раскрывать, огня не открывать! О его появлении предупредите меня, мы вместе подумаем, как уничтожить встретившегося нам врага! Ну, сейчас пошли!
Потребовалось тридцать минут этой короткой цепочки из четырех бойцов, включая сержанта, для того, чтобы дойти до первых домов Николо-Жупани. Благодаря своему ночному зрению, Васька уверенно провел эту цепочку прямо по полю. Во время перехода по нему он временя замечал, обходил стороной глубокие и овраги, рельефные впадины. По мере их приближения к деревне, все более громче становилась винтовочно-пулеметная перестрелка, шедшая на левом фланге. Она то усиливалась, то ослабевала! Васька твердо знал о том, что это разведчики роты капитана Дубасова отбивали атаки немецкой пехоты.
Обстановка складывалась таким образом, что для того, чтобы отделение сержанта Василькова могло оказаться на левом фланге, чтобы там присоединиться к разведчикам капитана Дубасова, оно должно было выйти на правый фланг линии обороны этой деревушки. И только после этого можно было бы перейти на левым фланг, попасть в расположение обороняющейся разведроты. На правом фланге сохранялась тишина, когда четверо уральцев один за других стали прыгать в траншею, перегородившую им дорогу на левый фланг.
По дороге к этой траншее им не встретился ни единый житель этой деревушки, ни один красноармеец. Все дома, мимо которых они проходили были пустыми. Пройдя первую улицу деревушки, они натолкнулись на эту траншею, ее перегодившую. Васька сумел быстро разобраться в том, что эта траншея рылась для одного из взводов разведроты. В ней были заранее подготовлены и обозначены позиции с секторами обстрела для стрелков, автоматчиков и для пулеметчиков. Но и в этой траншее никого не было, осматривая ее, Васька на глаз определил, что она была совсем недавно вырыта, но ею пока еще никто так и не воспользовался.
Он первым спрыгнул в траншею, вслед за ним в нее попрыгали бойцы его отделения. Ребята сразу же разбрелись по траншее, внимательно ее осматривая. Они еще не успели в ней освоиться, как в небо неожиданно взлетела осветительная ракета. Эта ракета своим светом осветила большое колхозное поле, по которому лениво передвигались какие-то большие железные коробки. Сержант Васильков еще при свете этой немецкой осветительной ракеты успел сосчитать количество этих коробок. Их было шесть штук, первый раз он их заметил, когда они двигались по дороге, проходившей за колхозным полем, которое лежало перед этой траншеей.
Когда осветительная ракета окончательно погасла, то ночное зрение помогло Ваське рассмотреть, как эти коробки, образовав построение в шахматном порядке, двигались по этому полю. Каждая такая коробка громко ревела своим двигателем, лязгала своими гусеницами.
— Ну, вот, Васенька, теперь ты это сам хорошо видишь! — В голове Василия тут же послышался голос Альфреда Нетцке. — А я тебе, что говорил? А что я говорил тебе, дорогой Васенька? Говорил же я тебе, что именно на левом фланге обороны этой деревушки готовился истинный прорыв фронта обороны твоей дивизии. Поверь мне, что, наверняка, командир немецкого корпуса или дивизии отдал соответствующий приказ командиру батальона, атакующего Николо-Жупань, чтобы он основной удар нанес бы по правому флангу! Сейчас пользуясь темной этой ночи, два-три других немецких батальона проводят аналогичные операции, пытаясь взломать советскую линию обороны на всем ее протяжении. Разумеется, мы все прекрасно понимаем, что не всем этим батальонам будет сопутствовать удача. Завтра с раннего утра в один или в два таких прорыва хлынут танки Гейнца Гудериана, тогда советский фронт будет вновь прорван на всем своем протяжении!
— Альфред, заткнись, не действуй мне на нервы! — Василий только и успел мысленно произнести эти слова.
Как в этот критический момент ожила артиллерийская батарея, чьи огневые позиции были расположены через реку в лесу, всего лишь в пятистах метрах от Николо-Жупани. Ее первые три пристрелочных выстрела легли разрывами снарядов прямо перед немецкими танками, в тот момент расползавшими по всему полю. Вспышки этих разрывов на краткий момент снова высветили это колхозное поле, и тогда Василий увидел, что между этими стальными коробками мелькают силуэты человеческих фигур. Это означало, что немецкая пехота, стрелки или гренадеры, поднялась в атаку.
— Танковая рота поддерживает наступление двух рот немецких гренадеров. Думаю, что командир немецкого батальона поступил очень умно, одной ротой он отвлек внимание русских на левом фланге, а на правом фланге действительно прорывает русскую оборону. Вот только похоже, что он несколько просчитался с вашей артиллерийской батареей. Видимо, он полагал, что правый фланг русские оставят совершенно открытым, поэтому танки и пехота слишком уж демонстративно пошли в атаку! Но ваша артбатарея обязательно накроет немецкие танки, она их остановит, тогда немецкая пехота заляжет! А затем и те, и другие будут вынуждены отойти на исходные позиции! Тогда одним только немецким гренадерам придется брать эту русскую деревушку без какой-либо на то танковой поддержки.
— Мы их встретим пулеметным огнем и огнем из винтовок! — Обиженным тоном мысленно заявил Васька. — Не позволим «твоим немецким гренадерам» прорвать нашу оборону»! Тем самым мы поможем роте Дубасова удержать свою позицию, не дав немцам прорваться, зайти к ним в тыл!
— Вася, перестань меня смешить, я же не ребенок! Ну, как ты сможешь с тремя неумехами, вооруженных винтовками, и одним пулеметом остановить почти двести наступающих немецких гренадеров. Их целый год обучали тому, как преодолевать сопротивление хорошо укрепленных позиций противника. Шесть танковых орудий вас расколошматят в пух и в прах в этой траншее в одну минуту. Разве что…
— Ну, Альфред, давай, дальше излагай эту свою мысль! — Немедленно и мысленно потребовал Василий.
— Вон видишь справа от тебя пригорок, с трех сторон утопающий в небольшом лесу. Если ты успеешь взобраться на него со своим трофейным пулеметом, то окажешься в пространстве, где танкисты не смогут вести по тебе огонь прямой наводкой. Танковые пушки невозможно использовать наподобие гаубиц, так что немецкие орудия не смогут заткнуть тебе горло, как пулеметчику. Одним словом, забирай своих уральцев и галопом лети на тот пригорок. Как только ты откроешь пулеметный кинжальный огонь по цепи немецких гренадеров, то их офицер будет вынужден прекратить атаку из-за угрозы высоких потерь. Так что дерзай, Васька, да и поможет тебе Господь Бог!
Ваське некогда было своим призывникам объяснять, чем они в данный момент должны заниматься. Схватив свой МГ 13, покидая траншею, он попросту махнул им своей рукой, призывая их следовать за собой. Затем он резво побежал, как можно ниже пригибаясь к земле, по направлению к пригорку. Вскоре он услышал за собой топот сапог, учащенное и тяжелое дыхание парней, бежавших вслед за ним. Поначалу ребята не понимали, что происходит, почему они должны были оставить такое безопасное место, как траншея?! Но эти пара дней на войне сделали свое дело, на собственной шкуре они убедились в том, что их сержант Васильков всегда прав, принимая то или иное решение! Поэтому они, не раздумывая, устремились вслед за ним, покинув, казалось бы, такую тихую и безопасную траншею!
Как только они покинули траншею, немецкая пехота и танки попытались ускорить свое продвижение к деревне. Но советская артиллерийская батарея устроила самое настоящее светопреставление, открыв беглый огонь по немецким танкам. Советские артиллеристы сумели создать, перед вражескими танками поставить непроницаемую артиллерийскую завесу. Перед продвигавшимися впел танками то и дело начали вздыматься в воздух разрывы 76 мм противотанковых снарядов.
Когда танки подошли, уперлись в эту артзавесу, то они остановились, прекратив это свое, казалось бы, неумолимое продвижение вперед. В какой-то момент вдруг ярко вспыхнул и загорелся один из немецких танков, пять остальных танков, словно раки, тут же стали пятиться назад. Они старались оторваться, отойти подальше от этой огневой завесы, но теперь уже артзавеса последовала за ними. Послышался сильный взрыв, от прямого попадания противотанкового снаряда взорвался боезапас еще одного немецкого танка. От взрыва боезапаса его башня взлетела высоко вверх в небо, чтобы затем с тяжелым грохотом упасть на землю.
К этому времени Васька, воспользовавшись темной, вместе со своими призывниками добежал до пригорка, на который ему указал Альфред Нетцке. С его вершины он наблюдал за тем, как советская артбатарея расправляется с немецкими танками на колхозном поле. Заметив взрыв второго немецкого танка, Васька подумал о том, что остававшиеся четыре немецких танка вряд ли пойдут в лобовую атаку на Николо-Жупань. Теперь для того, чтобы взять Николо-Жупань им придется обойти лес, чтобы огнем из танковых орудий попытаться нейтрализовать или уничтожить эту артбатарею! Иными словами, наступило время немецкой пехоты, немецких гренадеров, теперь они должны были прорваться, захватить эту деревушку. Уничтожить обороняющуюся на левом фланге разведроту!