– А я так понимаю, нам по пути? – вновь улыбнулся Ками.

– Мне по пути со всеми, кто едет из столицы Дакии, – пробурчала я.

– Ну, это я понял, – Ками разлёгся на сене, подложив руки под голову, – Значит, я могу рассчитывать на компанию прекрасной девушки?

– Ещё раз назовёшь меня «прекрасной», и я тебе челюсть сломаю, – честно предупредила я.

– А ты что, считаешь себя уродиной? – искренне изумился Ками, приподнявшись на локтях и вперив в меня удивлённый взор.

Наверное, эта искренность меня и поразила. Ну, не могла я поверить, что человек с таким выражением лица может издеваться!

– Ты считаешь меня привлекательной? – медленно спросила я, следя за ним, словно целитель душ за своим пациентом.

– Любой мужчина в здравом уме будет считать тебя привлекательной, – ещё больше удивляясь, заявил Ками, – Всё при тебе: и лицо, и волосы, и фигура, и зад… И фигура, в общем, очень даже ничего! – поспешно поправился он, вновь почесав свой затылок.

– Тебе не кажется, что я слишком худая? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– Да нет, – нахмурился Ками, – нормальная.

– Но ведь в Дакии мода на пышные формы… – пробормотала я, тоже нахмурившись.

– В Дакии проблема с ожирением, – кисло ответил Ками, – слишком хорошо живут наши знатные господа, вот и придумали себе моду. Пышные формы… ага! Видел я эти «пышные формы», когда промышлял в одном из богатых домов! Такую пышность на диету бы посадить, да к труду приучить, а то она ведь даже передвигается с трудом!

Я прикусила губу, вспоминая, с какой скоростью передвигаются наши знатные дамы, и вынуждена была согласиться – этот вид деятельности и впрямь даётся им с трудом. Намного больше они любят сидеть в своих мягких креслах и обмахиваться шёлковыми веерами. Выглядело это всегда очень эффектно, особенно, когда бледная кожа почти блестела в свете солнца!

– Да и эти белила их с эффектом мерцания! – продолжил Ками, не замечая того, что происходило с моим лицом, – Возил я как-то этот товар в столицу и видел, как эти пышки буквально обсыпаются им с ног до головы! Ну, конечно, когда столько прыщей от неправильного питания и подобного аморфного образа жизни. Фу-у-у, – он поморщился, – не люблю дакийскую знать!

У меня глаза сделались размером с блюдца.

Не любит дакийскую знать? Прыщи? Неправильное питание?

А мне все эти три года вдалбливали, что я уродина костлявая! А может, этот Ками – одинок в своём мнении? Хотя, мне спросить-то больше не у кого… Вот если вспомнить монастырь – там все послушницы были такими же худыми, как я! Все, кроме матери настоятельницы. Вот она имела размер схожий с размерами знатных дакийских дам…

Но всё же…

– Значит, ты не считаешь меня тощей? – я прищурила глаза.

– Ну, худовата слегка, – прикусив костяшку указательного пальца, признал Ками, – Но это скорее от твоих припадков. Все бесноватые – такие.