Мою тайну не должен знать никто. Стража не проболтается – никому не нужно, чтобы в городе пошёл слух о том, что во дворце жило бесовское отродье. А монастырь Богини Смерти уже три года как пустует, зачищенный людьми дяди…
В том же, что старая Райхо меня не выдаст, я была уверена – она была до странного привязана ко мне, хоть и боялась, как и все остальные…
Я выползла наружу, слегка пошатываясь, и последний раз посмотрела на дворец. Жизнь здесь вдруг показалась мне каким-то странным сном, который длился три года и, наконец, закончился. Я не принадлежала этому месту, никогда не принадлежала. И тот некронийский лорд был прав – я первой попаду под подозрение. А Нарина ускорит судебный процесс всеми возможными средствами. Здесь я уже не жилец, а потому…
Истошный крик принцессы со стороны кабинета короля перекрыл всё ещё звучавшую из залы музыку и стал отправной точкой моего затмения.
Только существо внутри меня теперь сможет спасти мою жизнь.
И вытолкнув сознание за грань, я отдалась во власть своего безумия.
Глава 4. Шаман.
Меня трясло. Нехороший признак. Такого ещё не было…
Я попыталась открыть глаза и поняла, что трясёт не только меня, трясётся весь мир! А вот это уже что-то новенькое…
Открываю глаза ещё шире, и на меня снисходит озарение – трясётся только повозка, в которой я лежу.
КАК Я ОКАЗАЛАСЬ В ПОВОЗКЕ???
– Эаааммм…
Это я. Печально, но после подобных затмений, с речью у меня начинаются проблемы. Но это ненадолго. Да и хорошо, что сейчас проблемы только с речью – как-то раз онемело всё тело, и я только к концу дня смогла привести мышцы в тонус. Кажется, в тот день мать настоятельница решила, что меня навсегда поразил паралич. Вот она тогда обрадовалась… Но нет, к вечеру я встала и даже смогла спуститься к молебну. Правда, в тот день меня заставили молиться чуть ли не до самого утра, и никого не волновало, что всё моё тело итак за этот день перенесло большой стресс…
Но к чему я это?
– Эаааа…
– Проснулась, наконец? – надо мной склонилось чьё-то лицо с очень большой и подозрительно доброй улыбкой, – Я думал, ты уже коней двинула.
Весьма своеобразное замечание. Коней я действительно двигала, было дело.
Но это уже совсем другая история…
Я вгляделась в лицо своего неожиданного спутника и едва сдержала обречённый стон. Парень, молодой, лет двадцать пять, светловолосый, с узким разрезом глаз и большим ртом (так вот, почему такая большая улыбка! Она действительно занимала пол лица – а я думала, мне показалось). Присмотревшись, поняла, что парень метис – дакийская кровь в нём была смешана с кровью северных кочевников, оттого и глаза были словно прищурены. Но ему шло, как шла ему и его большая улыбка, – и вот это реально напрягало. Потому что улыбаться подобным образом незнакомому молодому человеку с белилами на лице, да ещё и в одежде наёмника…
Он сказал «проснулась»?!?!