– Ээээ... Алиса, ты слышишь голос?

– Я слышу только, как скулит Итон. Деринг! Ты там живой?

Получается эта сладкоголосая сволочь исключительно в моей голове... Будем надеяться, что происходящее не является признаком склонности моей новообретенной семьи к помешательству.

"Да, симпатяжка, мы с тобой, можно сказать, беседуем тет-а-тет. Надо же, сам, Наследник. Я устрою для тебя шикарное представление... "

Неожиданно окружающая меня реальность изменилась. Я стоял в комнате. Той самой. Спальня моей матери. Она лежала, укрытая одеялом, будто её терзал жуткий холод, хотя на улице в это время было больше тридцати по цельсию.

– Ты?! Скотина! Явился? Хочу, чтоб ты сдох. Сдох! Сдохни, тварь, сдохни!

Да, это был её голос. Я бы никогда, ни с кем его не перепутал. И лицо было тоже её. Бедное, с красными, бешеными глазами. От былой красоты не осталось и следа.

Я хорошо помню тот день. Она бросилась на меня, когда я повернулся спиной, вонзив в плечо каким-то образом добытые ножницы, хотя мы прятали все опасные предметы. На тот момент в её голове  был полный кавардак, и мать принимала меня за своего мужа. Называть его отцом не хочу. Тем более, сейчас. Хотя, и родной никак не лучше.

– Эй, ты, таинственная трынделка, я все это уже пережил. Есть картинки поинтереснее?

Когда-то все это было моим личным адом, в котором папаша бросил восемнадцатилетнего пацана без зазрения совести.

"Тебе скучно?"

Невидимый собеседник расстроился. Вернее сказать, расстроилась, потому что голос был женским.

"Хорошо. Давай посмотрим вот это"

Картинка поменялась. Теперь я снова был в спальне, но комната напоминала гостиницу. Дорогую. У окна спиной ко мне стояла Принцесса, а рядом –  Деринг, который расстегивал замок на её платье, медленно и осторожно целуя нежную кожу моей, сука, девочки. Я шагнул к ним, намереваясь выбить уроду столько зубов, сколько попадёт под кулак. Вдруг девчонка обернулась, глядя насмешливо мне в глаза и демонстративно облизнув нижнюю губу.

– Итон... Он такой классный. Мне было хорошо с ним. Очень хорошо. Тебе, Джонни, расти, и расти до его уровня. Каждую минуту вспоминаю ту ночь...

Откуда-то из глубины моего сознания поднялась бешеная лютая злоба. Не на Принцессу, конечно. На брехливый голос.

Если бы не эта нарочитость  фраз, я, возможно, и повёлся бы. Но Алиса никогда не сказала бы ничего подобного. Исключено. Только не она. Может это и признак крайнего скудоумия, но я знал точно, девчонка может трепать мне нервы сколько угодно, однако вот такой мелкой сучности в ней нет. Она уж если ударит, то так, что мало не покажется. Подначивать пошлыми жалкими фразочками-это не про неё.

– Херня! – Сказал я отчётливо и достаточно громко.

"Что такое? Снова не по душе моё представление? А если вот так?"

Я оказался на огромной площади, полной народа.С одной стороны антураж очень  напоминал картину средневековой Европы, а с другой – вместо корсетов, тканых рубах, панталон и кринолинов – дизайнерские современные шмотки. Судя по тошнотворному обилию смазливых рож, всё это были атланты. В центре лобного места, словно на съемках  исторического сериала, располагался собранный из грубых досок эшафот, на котором возвышалась плаха. Мало того, рядом стоял палач. Сука, палач! Настоящий! В колпаке с прорезями для глаз. И одной ручищи в другую этот тип перекидывал огромный топор. Вдруг народ расступился, и в конце живого коридора показалась Алиса. Она шла спокойно, не поднимая головы, будто глядеть на все это окружение ей было невмоготу.Я попытался пробиться сквозь толпу, но  атланты стояли так плотно друг к другу, что не было ни малейшего шанса.