— Убила, — сказала она, — но много раньше, чем ты думаешь. Наша с тобой общая подружка десять лет покоится на дне Роны, куда я отправила её, перед тем как убить Чилуэллов.

— Нет, — прошептал Верховский, — не верю. Охотница осклабилась.

— Именно так, — холодно сказала она, — причина этого в том, что Шурочка открыла свое сердце своей заветной, как она считала, подруге. Ведь Александр Владимирович помнит это. Она мне много рассказывала, особенно о том, как ничтожна и слаба её надежда понравиться замечательному Александру Верховскому, ведь он так увлечен некой Анастасией Урусовой и совсем не обращает на неё внимания.

Александр сжал руки в кулаки. Так сильно, что ногти впились в ладони. Ксения сделала жест оперативникам быть наготове.

— Знаете, — прошелестела Ольга, — это была смертная скука, — слушать душевные переживания семнадцатилетней девчонки. Ужасно неинтересно: «Ай-ай-ай, почему мальчики клюют на таких девиц… Анастасию же интересует только успешность Саши, она привыкла брать всё готовое… Как это так, возле Анастасии и один вертится, и второй… Неужели Саша забыл ту ночь после моего дня рождения…»

Ольга расхохоталась леденящим смехом, от которого душа уходила в пятки. В этой девушке не было ничего живого, один могильный холод. Ксения начинала понимать ужас видевших её. От неё правда наступало оцепенение.

— Уныло, — сказала Ольга, — не правда ли? Но я была терпелива. Я выслушивала, подсказывала и самое главное, я узнавала то, что мне было нужно. Я узнала, что Шурочка очень вхожа в дом к Чилуэллам. Я даже посоветовала ей завести роман с Томасом. Правда, жаль, что эта мысль мне пришла в голову не раньше того, как он влюбился в эту Русакову. Впрочем, я и так смогла завершить свое задание. Придумала альтернативный план.

— Уверена, никто не предполагал, кто вы такая на самом деле, — быстро проговорила Ксения.

Ольга отрешённо кивнула.

— Да, — небрежно бросила она, — видите ли, Ксения Игоревна, если я вознамерюсь кого-то очаровать, то обязательно сделаю это! Уж будьте уверены. Я стану всем для этого человека. Вместилищем его самых потаенных глубинных страхов.

— Полагаю, что и для Кати Кирсановой тоже? — спросила Авалова.

— Конечно, — сверкнула глазами Охотница, — она прибежала ко мне из казино вся перепуганная. Как же это было забавно: «Я видела там то, что не должна была». На самом деле мне не хотелось её убивать, но приказ есть приказ, вы сами это понимаете. Она слишком много знала, чтобы продолжать жить. Хотя скоро то, что задумано, перестанет быть тайной, но тогда её неуемное желание спасти подруг могло привести к нежелательным последствиям.

— Иначе у вас не было бы повода выводить протестующих на улицы, — бросил Мациевский.

— Естественно, — сказала Ольга, — теперь же, после того как обезумевшая толпа разгромила гостиницу и напала на международных гостей, поднимется волна возмущения. И жители не только страстно поддержат новое правительство, но и потребуют его создания.

— Вижу, вы все предусмотрели, — сказала Ксения, — кроме одного. У нас есть запись. Та самая, которую сделала Кирсанова в ночь убийства. На минуту ей показалось, что лицо Охотницы дернулось в сомнении.

— Блеф, — отрезала Ольга, — эта запись была уничтожена вместе с Кирсановой.

Ксения позволила себе легкую усмешку.

— Возможно, вы и уничтожили какую-то запись, — сказала она, — но настоящая всё это время лежала у вас под носом, в казино. И мы знаем, кто ваш хозяин.

Ольга вновь засмеялась.

— Дешевый прием, эта запись не изменит ничего ровным счетом. Возможно, я даже дала бы вам шанс озвучить это, но у меня на вас другие планы.