Вот и помирились, больше переживала.

Я пошла на кухню, чтобы помочь тёте Тоне накрыть на стол, но оказалось, что она, конечно, уже давно всё сделала, и разогретое успело остыть, пока мы выясняли отношения. И мне опять стало стыдно.

— Всё хорошо? — заботливо спросила она.

— Хорошо, — улыбнулась я. — Он в душ пошёл.

— Что случилось у вас? Я думала, что….

— Да это я, — виновато перебила я, — накрутила себя. Не поняли друг друга. Но всё выяснили.

Мама Руслана вдруг замялась:

— Ну и замечательно. Сейчас он выйдет, и я поеду домой, не буду вам мешать.

— Вы не мешаете! — поспешила я поспорить. — Поздно уже ехать!

— Сонечка, ничего не поздно, — заупрямилась она. — Ну что я, не понимаю? Я поеду.

— Кто куда собрался? — Руслан появился в домашних штанах, уселся за стол и принялся есть, пока мы с его мамой умилялись, с любовью смотря на голодного Беркута.

— Сынок, ну зачем я буду мешать? Вы лучше сами потом приезжайте.

— Не будете вы мешать! — настаивала я.

Конечно, если честно, то я предпочла бы остаться с Беркутом этой ночью наедине, но раз уж она здесь, то пусть лучше остаётся.

— Мам, не обсуждается, — отрезал Руслан, соглашаясь со мной. — Может, вы тоже присядете? — усмехнулся он. — А то мне аж неудобно как-то.

Я сделала нам обеим чаю, и мы составили Руслану компанию. Всё, вроде, было хорошо, эдакий милый семейный ужин, но я всё никак не могла избавиться от странного предчувствия. Мы помирились, но Руслан всё равно какой-то угрюмый, улыбается нам, но глаза печальные, его явно что-то тревожит.

— Что-то случилось, Руслан? — не выдержала я.

А может, он просто злится на меня из-за ночной тревоги? Ведь наверняка Исаев снова ему на мозг капал.

— И я заметила, — кивнула тётя Тоня. — Ты сам не свой.

Он перестал есть, на мгновение сжал челюсть, пугая меня, и ошарашил нас новостью: