— Пойду-ка поймаю врача. Поговорю с ним.

— Ну, операция же прошла успешно, всё в порядке, сколько он будет ещё тут лежать? Недели две?

— Если не три, девочка моя. Всё же селезёнку удалили, счастье, что пуля не задела кишечник…

Я вздохнула. Если бы Шагалину не увезли в полицию, я бы сама её убила… Зато теперь Илья мне точно поверит. Так нагляднее. Но какой ценой!

Данька прижался ко мне и спросил, глядя снизу вверх:

— А папа выздоровеет?

— Конечно! Уже через месяц будете с ним в футбол играть!

— Почему мама в него выстрелила?

— Малыш, я не знаю.

Призналась честно и заколебалась. Стоит ли говорить, что Шагалина люто ревновала и хотела вернуть мужа в семью? Тогда получится, что я разлучница. А вдруг мальчишка возненавидит меня? И зачем только Ирина сказала ему правду? Может, лучше было соврать и подождать, пока он не подрастёт?

Нет. Это не вариант. Детям нельзя лгать.

— Понимаешь, есть люди, которые не хотят признать очевидное. У них просто в голове не укладывается, что кто-то больше им не принадлежит. Твоя мама не смогла смириться с тем, что папа с ней не живёт.

— А что теперь будет с мамой? Её посадят в тюрьму, да?

Тёмные глазёнки наполнились слезами, а я крепче обняла малыша и прижала его к себе:

— Я не знаю. Знаешь что? Давай договоримся. Как только я что-то узнаю, я обязательно тебе скажу.

— Хорошо, — он шмыгнул носом и вытер глаза кулачком. — А когда мы пойдём к папе?

— А процедуры?

— Мне уже всё сделали! — похвастался он. — Бабушка даже сказала, что меня выпишут сегодня! Или завтра.

— В таком случае, надевай тапки и пошли. Мы спросим, можно ли нам уже к папе.

— Ура, — коротко бросил Данька и спрыгнул с кровати, полез под неё в поисках тапочек с заячьими ушками. А я встала, разминая поясницу, запахнула выданный мне белый халат. Живот тянуло, но я верила в лучшее. Я рожу в срок. Да и Ирина рядом, она блюдёт.