Илья смотрел на меня и кривил губы. В панике я вскочила со стула — вот же, хотела посидеть с ним и уснула! А потом до меня дошло: очнулся и пытается улыбнуться! Мой Илюшечка, он очнулся!

— Господи, наконец-то! — сказала я, схватив его руку, прижала к губам и разревелась. Слёзы катились по щекам, а я не могла остановиться. Надо же, сейчас надумала! Мама с Ириной два дня уговаривали меня поплакать, выпустить эмоции, может, даже разбить что-нибудь, но у меня не получалось. А тут…

— Солнышко, не плачь, — слабым голосом попросил Илья, пальцами погладив по щеке. — Тебе нельзя плакать — девчонки нервными родятся.

— Не буду, — всхлипнула я, улыбаясь. — Всё, уже почти…

— Ты почему тут сидишь, коза? Ты должна быть дома!

— Я была дома, а теперь сижу и смотрю на тебя.

— Ты спала, — фыркнул он и застонал: — Ох, что за… А где Данька? Что с ним?

— В стационаре валяется и мультики смотрит на планшете твой Данька, — ворчливо ответила я, утирая остатки слёз. — Влюбляется по очереди во всех мало-мальски молодых медсестёр и дарит им их портреты в стиле Пикассо!

Дотянувшись до кнопки, вызвала медсестру. А Илья смеялся, морщась от боли:

— Мой сын, какое ещё доказательство требуется?

— Так ты ба-абник? — с улыбкой спросила я, присаживаясь на кровать и наклоняясь к нему, шепнула: — Ничего, сегодня дежурит Зоя Семёновна, ей за пятьдесят лет и за сто килограммов!

— Это нечестно, ты нарочно подстроила это, признавайся!

— Вот ещё, — я чмокнула его в нос и поцеловала в губы. Боже, ведь я думала, что никогда больше не смогу поцеловать мужа…

Потом меня выгнали из палаты, чтобы не мешала медицинским манипуляциям, и я поспешила в детское отделение. Там с Данькой сидела Ирина. Влетев в палату, я радостно сообщила этим двоим:

— Илья очнулся!

— Господи, наконец-то! — Ирина быстро перекрестилась. — Слышишь, Данька! Папа скоро поправится.

— Ура! — завопил мальчишка, подпрыгивая на твёрдом матрасе кровати. — Пошли к нему, я хочу увидеть папку!

— Подожди немножко, ему сейчас меряют давление, берут кровь на анализ, — я сделала большие глаза, помня, как Данька боится игл и инъекций. Малыш и правда сдулся, опасливо глянул на дверь и пробормотал:

— Ладно, ладно, но потом ты меня отведёшь, договорились?

— Договорились, — я наклонилась и чмокнула его в светлую макушку. Ирина встала: