Ее шея выгнулась. Сэйри закусила нижнюю губу, и Бек почувствовал, что ее мышцы смыкаются вокруг него словно кулак. Он видел, как затвердели ее соски, как отсвет приближающегося оргазма затуманил ее глаза. Бек ловил ее частое дыхание, и когда понял, что Сэйри вот-вот достигнет вершины наслаждения, его движения чуть замедились.
– О чем ты просишь меня, Сэйри?
– Господи!
– Что?
– Накрой меня, – беспомощно выкрикнула она.
И он сделал это. Сэйри приняла его вес, их тела слились, а сердца бились в унисон.
Позже она уснула на его руке, ладонь доверчиво раскрылась на груди Бека, дыхание согревало ему кожу. Он смотрел в потолок, прижимаясь подбородком к волосам Сэйри. Ему хотелось заставить ее забыть о боли – о Хаффе, аборте, Кларке Дэйли, обо всем. Бек с радостью стер бы эти воспоминания из ее памяти, чтобы Сэйри испытала хотя бы мгновение покоя и удовлетворения, а может, и радости. Он был готов подарить ей минуты жизни без гнева и сожалений.
В эти минуты сексуального наслаждения ему это удалось.
Лежа без сна и глядя на вращающиеся лопасти вентилятора, Бек спрашивал себя, кто кому помог забыться.
33
Хафф пил утренний кофе на галерее, когда на служебной машине приехал Ред Харпер.
– Что-то ты рано для воскресного утра, – заметил Хафф.
Подъем по ступеням явно потребовал от Реда максимального напряжения сил. Его лицо под форменной шляпой посерело, и он сразу же снял ее, как только вошел под крышу.
– Измученному человеку отдохнуть не дают, Хафф.
– Позови Селму, пусть принесет тебе кофе.
– Нет, спасибо. Я не могу задерживаться. Я заглянул, чтобы сообщить тебе новости.
– Надеюсь, они хорошие. Это было бы приятной неожиданностью.
– Не могу тебе сказать, как я расстроен тем, что происходит на заводе.
– Если уж быть точным, там ничего не происходит благодаря этим сукиным детям из Управления.
Хафф пребывал в раздраженном настроении. Он плохо спал, часто просыпался, ворочался, запутавшись во влажных простынях. С субботы дела шли все хуже и хуже, а он старался не потерять лицо. Хойл отреагировал, как от него и ожидали. Если бы он показал, что до глубины души потрясен вмешательством инспекторов, что его воля слабеет, это было бы катастрофой для будущего «Хойл Энтерпрайсиз». На людях Хафф появлялся неукротимым оптимистом и намеревался и дальше вести себя именно так.