— Я уже ответил. И не один раз. Сколько еще раз нужно?
— Сколько понадобится, — спокойно отвечает Никанор, — Выдвинутые вами обвинения очень серьезны. А некоторые вещи, о которых вы рассказываете, и вовсе невозможны.
— Что, например? Я, по вашему, придумал трупы низших? Их видели своими глазами десятки людей.
— Мои коллеги тоже отчитаются о том, что видели и не видели, — он делает ударение на последние слова.
Ну уж нет, если он намекает на то, что о демонах стоит молчать... Такое скрыть не получится. Я только открываю рот, чтобы об этом сказать, но тут раздается настойчивый стук в дверь.
Следователь смотрит на часы, хмурится, поднимается и впускает в комнату мужчину в военной форме. Тот мрачно осматривает меня с ног до головы, неодобрительно мотает головой:
— Его императорское величество приказывает младшему княжичу Белаторскому явиться на допрос.
Глава 28
Не такой аудиенции у императора я бы пожелал. Пока меня ведут длинными коридорами, задумываюсь я крепко. Благо провожатый молчит, продолжая неодобрительно покачивать головой.
Ну уж извините, после бурной ночи с демонами, не успел приодеться в парадный мундир. Или что там положено на такой встрече? Лучше бы сначала в баньку отвели. Да чарку налили... Тьфу, опять ерунда в голову лезет.
С Александром Разумовским, нашим императором, шутить мне не стоит. Ничего плохого я о нем не слышал, но о власти такое и не говорят первому встречному. В моем мире таких разговорчивых сразу под землю отправляли. Доотправлялись правда, и эти кроты там свое правительство устроили...
А вот что слышал о правители империи, меня сильно беспокоит. Первое - он умеет чувствовать ложь. Второе - не просто ложь, а как раз таки нехорошее отношение к монарху и империи в целом. Третье - Панаевский, как и все безопасники, лично был одобрен и проверен.
Четвертое - я чуть не потопил его дочурку... Приплюсовываем это к естественному желанию замять громкое дело из-за ошибок на самом верху. И получаем новые проблемы.
Такие неутешительные выводы и плавают в моей голове, когда мы доходим до места. Здания соединены по периметру всей Дворцовой площади и мы попадаем прямо в императорский дворец по крытой галерее на уровне третьего этажа.
Тут уже повсюду караулы. Бравые воины с идеальной осанкой стоят деревянными щелкунчиками, не шевелясь. Только провожают меня внимательным прищуром глаз.
Император принимает меня в просторной комнате с видом на площадь. Высокие потолки, лепнина, хрусталь, пилястры и вот это все. Но мебель вполне функциональная, хоть и старинная. Широкий стол у окна, глубокие кресла, с высокой спинкой, объемными подлокотниками и выступами в верхней части, напоминающими уши.
Горит только настольная лампа с тканевым абажуром, мягко подсвечивая лицо монарха. Разумовский уже давно не молод, но выглядит подобающее статусу. Крупный, но не толстый. Это понятно по жилистым рукам и острому подбородку без единой капли жира.
Как и у дочери, у него темно-карие глаза, почти черные при скудном освещении, в обрамлении золотой шевелюры. Император отчаянно кудряв и без единой седой волосинки.
— Ваше императорское величество, — я исполняю глубокий поклон, наплевав на правильные углы.
Он указывает мне на кресло у стола и взмахом руки отправляет и моего сопровождающего, и караул у распахнутых дверей, восвояси. Гулко ударив каблуками о паркет, они выходят, закрывая за собой.