Он лишь хмыкнул и отошел в сторону, чтобы жуку было лучше меня видно. Тот постоянно обмакивал свои передние лапы в слюну и сплетал ее в крепкие серебристые пряди. Неожиданно жук потерял равновесие и с грохотом упал спиной на пол, утянув за собой клубок загустевшей слюны. Я не видел его, но отчетливо слышал активное пощелкивание его лап.

Я осторожно перегнулся через стойку, чтобы посмотреть, чем это существо занято. Все его восемь – а может, шесть – лап суетились вокруг серебристого комка слюноволокна. По его виду можно было предположить, что он прядет что-то вроде кокона – возможно, чтобы засунуть меня в него и превратить в корм для своих личинок.

– Знаете ли, вам следует поблагодарить его, шепнул мне администратор. – Его зовут Франкс.

– Поблагодарить его за что?

– За костюм, который он для вас делает, – прошипел администратор.

И тут жук закончил свое занятие. После нескольких секунд отчаянного барахтанья и раскачивания он перевернулся со спины на ноги. Прощебетав что-то, он рас" стелил серебристый спортивный костюм на полу.

Я перелез через стойку обратно и нырнул в шелковистую одежду. Она была точно по мне и застегнулась спереди, стоило мне дотронуться до нее. На костюме даже были карманы.

Я чопорно поклонился и сказал:

– Благодарю вас, Франкс. Если когда-нибудь я смогу чем-нибудь…

Снова раздался скрип, и я напрягся, пытаясь понять его. На самом деле, это была человеческая речь, витиеватая английская речь, только сильно ускоренная. Послушав всего минуту, я уже чувствовал себя так, будто его рассказ мне давно знаком. Кто-то… «какой-то находящийся во мраке невежества ксенофоб».., швырнул в него яблоком. Оно застряло в его спине и начало гнить. Он расправил свои броневые надкрылья-доспехи, чтобы показать мне это место. Не мог бы я вычерпать гниющее яблоко и плоть?

– Ну, наверное, – неуверенно произнес я. – Если бы у меня была ложка…

Франкс поспешно пересек вестибюль и подошел к женщине в черно-белом, сшитом у портного шелковом костюме, которая попивала кофе из маленькой чашечки.

Она с омерзением отпрянула от него, а он схватил со стоявшего перед ней столика ее чашку. По дороге он подцепил со стойки газету и поспешно вернулся ко мне.

Мне ничего не оставалось, как выскрести пораженный участок на обширной спине насекомого. Я вываливал дурно пахнущие комки на расстеленную Франксом газету, еле сдерживая рвоту. У меня создалось впечатление, что я производил на постояльцев нехорошее впечатление, и испытал облегчение, когда операция была завершена.

Во время операции гигантский таракан стоически хранил молчание. Потом он медленно повернулся, чтобы рассмотреть кучу грязи на газетке. По-прежнему не издав ни звука, он опустил голову и принялся поедать ее.

Я отвернулся. Администратор пристально смотрел на меня, его глаза и борода ничего не выражали.

– Вы добрый человек, мистер…

– Рэймен, – сказал я. – Феликс Рэймен. Вы можете дать мне комнату? Я очень устал.

– Мест нет.

– Этого не может быть, – запротестовал я. – У вас бесконечное множество комнат.