– Молитвами святых отец наших… – сказал игумен, вступая в монашескую келью, и услышал в ответ: «Господи Иисусе Христе, Сыне Боже, помилуй нас».
– О чем разговор ведете, собратья? О Фоме, как я понимаю?
– О нем, отец игумен. Душа за него болит, вот и переживаем, – смиренно молвил Иов.
– То, что вы о его душе беспокоитесь, – это хорошо. Только вот судить его не надо. Даже если он и оступился, то сей проступок врачуется кротостью и любовью. Не так ли?
Монахи согласно закивали головой.
– А теперь по поводу Фомы. Пока он мой келейник, мне и решать о его пострижении. Если будет на то воля Божья, то сие таинство и свершится. Но мне так думается, что у него свой путь к Богу. И не обязательно через монашество. Может быть, у него это первая любовь. И если это так, то она уже не зарубцуется. Так пусть уж лучше женится. Военные жернова столько людских жизней в порошок перемололи. Да ничего из той муки уже не напечь, кровью она пропитана и на металле замешана. А кто будет землю поднимать, города восстанавливать? Мужики стране ох как еще понадобятся… А вот ты, Иов, за него молись. И за него, и за меня, кстати. Да хоть за весь мир, если есть в тебе эта любовь ко всему живому, к каждому птенчику, что на этой войне без гнезда остался и мамки лишился. Вот этих согревай и молитвой, и конкретной помощью. Выращивай стране молитвенников, но с богатырским уклоном. Чтобы Бога чтили и Родину защитить могли. Вот такая нас ждет жизнь, братья. Вы уж молитесь усерднее, пожалуйста. Христом Богом вас прошу. А мне теперь идти надо другие души еще спасать…
В келье у отца настоятеля Георгия ждали старец Варсонофий и Фома.
Георгий поприветствовал всех братским поцелуем.
– Отче! – обратился он сначала к старцу. – Прошу вас взять всех братьев и увести в дальний скит. И всю седмицу никого от себя не отпускать. Пусть заготавливают грибы и ягоды, травы, все, что еще можно. Сюда через день под видом рабочих приедут люди Примуса. Будут золото искать. Мы с Фомой специально кое-что закопаем аккуратно по всем углам. Глядишь, они нам заодно и фундаменты под угловые башни выкопают… Так что возьмите с собой запас необходимых продуктов, и чтобы к вечеру вас здесь уже не было.
– Рисковое ты дело задумал. А вдруг догадаются, что ты с ними в прятки играешь? – осторожно начал Варсонофий.
– Мне для начала понять нужно, сколько у него всего людей. А потом я начну их потихоньку за собой уводить к настоящему золоту.
– У этой гидры несколько голов. Срубишь одну, так сразу две новые вырастут. Ты ищи, где ее чрево. Даже не сердце, а именно ее ненасытное чрево. Именно оно толкает людей на преступления перед законом и Богом.
– Благословите нас, отче!
Игумен и Фома склонились под благословение старца.
Первым он благословил Георгия, а когда начал было благословлять Фому, то рука его задрожала. Тогда он прижал голову юноши к своей старческой груди. И поцеловал Фому так, как будто бы прощался с ним навеки.
И в груди Георгия в тот самый момент в сердце вновь отозвалась дремавшая до сего момента пуля.
– Фома! – вдруг приняв новое решение, сказал игумен. – Пожалуй, ты мне здесь уже не нужен. Пойдешь с отцом Варсонофием.
– Отец игумен, за что от себя гоните? Вы же мне слово дали, что где вы, там и я с вами…
– Я войну прошел. Смерти в глаза уже не раз смотрел. Возможно, что придется и кровь проливать, защищая правое дело. Ты юн, и у тебя еще вся жизнь впереди. А старцу действительно помощник там нужен будет…
– Значит, снова не доверяете…