– Бедный Гэн, вечно вас во что-то впутывают. Все секреты проходят через вас.

– Что вы, я наверняка очень многое пропускаю.

– Я, как и все остальные, хочу попросить вас об услуге. Мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали. – Если прав Месснер и им придется сидеть в заложниках еще очень долго, она имеет право на то, о чем хочет просить. А если в конце этого долгого ожидания их всех убьют – ведь все только об этом и говорят, – если военные их расстреляют, чтобы потом все списать на террористов, или террористы расстреляют их сами в минуту отчаяния (хотя в это ей верилось с трудом), – тогда она тем более имеет на это право. А если события будут развиваться по третьему сценарию, если они вскорости выйдут отсюда целыми и невредимыми, вернутся к обычной жизни и забудут о своем злоключении как о страшном сне, – тогда она имеет неоспоримейшее право на то, чего хочет, потому что Кацуми Хосокаву она не увидит больше никогда. – Сегодня вечером найдите Кармен и скажите ей, чтобы она ночевала где-нибудь еще. Скажите, чтобы утром она не приносила мне завтрак. Вы сделаете это для меня?

Гэн молча кивнул.

Но это была еще не вся просьба. Настоящая просьба была впереди. У Роксаны Косс не было никакой возможности сказать господину Хосокаве, чтобы он пришел к ней ночью. Ей хотелось пригласить его к себе в спальню, но единственный способ это сделать – попросить Гэна подойти к нему и сказать по-японски… Что? Что она хочет провести с ним ночь? А потом пусть Гэн попросит Кармен, чтобы она нашла способ провести господина Хосокаву наверх? А что, если их обнаружат? Что тогда случится с господином Хосокавой? И с Кармен? В прошлой жизни, когда человек ей нравился, она просто приглашала его в ресторан. Роксана Косс прислонилась спиной к стене. Мимо прошли двое парней с автоматами. В ее присутствии они никогда не ругались и не пихались. Когда они прошли, Роксана глубоко вдохнула и выложила Гэну все, что было у нее на уме. Он не назвал ее сумасшедшей. Он слушал ее так, словно она просила о самых обычных вещах, кивал головой. Может быть, у переводчиков, так же как у докторов, адвокатов и священников, имеется свой кодекс чести, который удерживает их от сплетен? Но даже если Гэн выдаст ее, он сделает все возможное, чтобы защитить господина Хосокаву.

Рубен Иглесиас вошел в комнату, которую все еще называл маленькой гостиной, но которая теперь служила кабинетом для командиров, чтобы вытряхнуть мусор из корзин. Он ходил из комнаты в комнату с большим мусорным мешком. Мусор был не только в корзинах, но и на полу: пластиковые бутылки, банановая кожура, вырезанные командирской цензурой газетные статьи. Их Рубен осторожно раскладывал по карманам, чтобы прочесть позже, ночью, при свете фонарика. Господин Хосокава и Ишмаэль все еще играли в шахматы, и вице-президент минуту постоял в комнате, наблюдая за игрой. Он очень гордился Ишмаэлем – тот был намного умнее прочих мальчиков. Шахматы Рубен купил, чтобы учить игре своего сына, но потом решил подождать, пока Марко немножко подрастет. Сидевший на софе командир Бенхамин взглянул на вице-президента. От вида его больного глаза у Рубена перехватило дыхание.

– Этот Ишмаэль, – сказал Бенхамин, – такой прыткий шахматист. Его ведь никто не учил игре! Он сам все понял методом наблюдения. – Успехи мальчика привели командира в отличное расположение духа, напомнили о том времени, когда он был школьным учителем.

– Можно вас попросить на минутку в коридор? – шепнул Рубен. – Мне надо с вами кое о чем поговорить.

– Тогда говорите здесь.

Рубен скосил глаза на Ишмаэля, давая понять, что разговор мужской, не для мальчишечьих ушей. Бенхамин вздохнул и с трудом заставил себя подняться с софы.

– Покою мне от вас нет, – проворчал он.

За дверью Рубен поставил на пол мусорный мешок. Он терпеть не мог что-то обсуждать с командирами. Каждый разговор с ними, начиная с самого первого, заканчивался для вице-президента какой-нибудь неприятностью. Но не может же порядочный человек спокойно смотреть на такое и молчать!

– Так что вам от меня нужно? – мрачно спросил командир.

– Это вам нужно! – ответил Рубен. Он достал из кармана маленький флакончик с таблетками, на котором значилось его имя. – Это антибиотик. Красный Крест прислал даже больше, чем мне надо. Инфекция уже прошла.

– Отлично, – хмыкнул командир Бенхамин.

– Вот и у вас будет все отлично. Там еще много. Берите. Вам станет намного лучше.

– А вы что, доктор?

– Не нужно быть доктором, чтобы видеть, что с вами происходит. Я вас уверяю.

Бенхамин улыбнулся:

– А откуда я знаю, что вы не хотите меня отравить, крошка вице-президент?