Кассия

В последний раз

Ветер взъерошил волосы Бела и потянул за мое платье, однако лицо демона оставалось таким серьезным, словно было высечено из камня. Как несокрушимая скала посреди бури.

Моя скала среди бури.

Всем сердцем я желала облечь в слова свое сожаление, не заставляя Бела чувствовать, что я о чем-то сожалею. Завещание моей души Янусу всего лишь немного ускорило неизбежное. На самом деле я уже умерла в кладовой. Когда Тигеллин пырнул меня мечом в спину.

Все, что происходило после этого, было просто временем, взятым взаймы.

Временем, которое потребовалось судьбе, чтобы расставить все по местам.

Теперь все именно так, как и должно быть. Янус больше никому не причинит вреда – поверженный оружием, которое сам же и создал. Танатос получит дозволение убить его. Бел вернет себе свой дом. А я…

Возможно, я вновь увижусь с Дафной… и с мамой. И тогда смогу рассказать им, что моя жизнь и моя смерть имели смысл и что я уснула мирным сном, свободная, под звездным небом своего родного города, в объятиях демона, у которого сердце больше, чем у многих знакомых мне людей. Может, только чуть-чуть чернее. И хоть оно не билось, я знала, что крохотная его часть принадлежала мне.

Конец позволял взглянуть на вещи в другом свете. Еще пару мгновений назад мне казалось, что страдания Януса – последнее, что я мечтала увидеть. Поэтому через силу встала на ноги и доковыляла сюда. Однако сейчас я поняла, что все не так. Неправильно тратить свои последние вздохи на злорадство и ненависть. Этого в моей жизни было предостаточно. Нет, я хотела ощутить немножко тепла и счастья и испытывала бесконечную благодарность к Белу за то, что он не оставил меня одну. Я не имела ни малейшего понятия, что к нему чувствовала, но не играло совершенно никакой роли, как ты это назовешь, пока оно кажется приятным и правильным. Чуть более идеально все стало бы лишь в том случае, если бы взгляд Бела не поглощала огромная тревога. Мне не хватало лукавых искорок в его глазах, с которыми никогда не знаешь, что он сейчас скажет. Мне хотелось еще раз увидеть, как он улыбался. Эту улыбку, от которой захватывало дух, с такими милыми ямочками.

Я мысленно вздохнула. Ясно, что это уже слишком. Бел сражался в собственной битве. Наверное, он думал, что виноват во всем случившемся. А как иначе? С его могуществом и высокомерием не так-то легко признать, что существовали вещи, на которые он не мог повлиять.

И для этого мне тоже очень хотелось найти верные слова…

Вдруг он резко вскинул голову:

– Где ты была?

В поле моего зрения возникло мрачное лицо Грим. Волосы у нее торчали во все стороны. Некоторые пряди опалены, а по виску струилась кровь.

– Без сознания. Аполлон. Долгая история.

Ведьминские круги вокруг ее радужек вспыхнули зеленым. Я тут же почувствовала покалывание. Тысяча мельчайших иголочек изгоняла онемение из моего тела и возвращала в него боль. Все, что, по мнению моего сознания, было для него чересчур, вновь обрушилось на меня. Ужасно. Безжалостно. Застонав, я попыталась запротестовать, но не смогла.

«Дыши! – велел мне мягкий голос. – Дыши ради меня!»

В легкие хлынул воздух. Он пах гранатами и поцелуями Бела. А затем магия Грим пропала так же внезапно, как и появилась. Острота боли стихла до тупой пульсации. Холод расцветал во мне, как кристаллы льда на озере зимой. Меня трясло. Бел крепче прижал меня к себе, но даже жар его тела уже не согревал меня.