— И то верно…

Почва на пустыре неровная: где ямы, а где бугры. Земляника и здесь попадается. С земляникой возиться девочкам, конечно, некогда, но всё-таки схватят на ходу две — три ягодки, и сразу во рту станет сладко и ароматно.

— Сколько здесь всяких ям! — сказала Света. — Прятаться в них хорошо. Вы тут, наверно, в прятки играете часто?

— Нет. Здесь не позволяют играть, — слишком близко утятник. Для игр у нас вся деревня, и речка, и ближняя, с той стороны деревни, роща. У нас играть — где хочешь раздолье. А тут-то зачем? Мы сюда не ходим, разве траву для утят рвать.

Таня в ольшаник влезла, ветки руками раздвигает. Света за ней, да отстала: ногу ободрала об сучок, смотрят, — большая ли царапина? И вдруг — нет впереди Таниного красного сарафанчика.

— Таня! — окликнула Света. — Ты где?

Вскрик где-то совсем близко. И — тишина.

— Та-аня! — Света подождала немножко.

«А, в прятки со мной играть вздумала. Сейчас найду!» Продралась она дальше и… вниз поехала.

— Ай-ай-ай! — За кусты хватается, ноги на крутом склоне скользят. Над головой у Светы сомкнулись кусты, стало темно. И вдруг в тёплое она во что-то уперлась руками, в живое. — Ай-ай-ай!

Танин голос успокоил Свету:

— Не толкайся! Там какая-то пещера… Уть-уть-уть!

— Ты думаешь, они сюда забрались? — держась за Танино плечо, спросила Света.

— Всё может быть. А может, там, ниже, колодец? Тогда они провалились, бедные, и погибли.

— Сама-то ты не провались! Давай вылезем отсюда!

Помолчав, Таня сказала:

— Попадаются такие заброшенные колодцы. А может, это не колодец, а так, просто яма? Не совсем уж тут темно…

Постепенно и у Светы глаза привыкли к полутьме. Глина под ногами, оттого и скользко.

— Ты крепко-крепко держись за кусты! — посоветовала Таня. — Они гибкие, не обломятся. — И осторожно стала продвигаться вперёд. Света мелкими шажками за ней спускается, а сама просит:

— Не надо, Таня! Потом сюда придём — с мальчишками… А вдруг это берлога волчья?!