— Тебя интересует, знают ли они, что он работает в русской разведке, или его положение в английской разведке? — Я покачал головой. — Знают лишь, что он — заложник, которого нужно обменять на Элин. Ничего боль­ше им не сказал. Считают вас бандитской шайкой, и клянусь, они недалеки от истины.

Это перевесило. Он решил, что, кроме меня и Элин, действительно никто даже не представляет, что Слэйд является двойным агентом. Исходя из этого предположения, которое, бог знает, было ли правдой, учитывая, что мои исландские друзья существовали только в моем воображении, он оказался готов к акции обмена. Кенникен мог выбирать: пожертвовать Слэйдом, из которого столько лет с таким трудом строили троянского коня, или выпустить на свободу не представляющую никакого интереса житель­ницу Исландии. Ответ очевиден. Отдавая Элин, он ничем не ухудшал свое положение, но при всем том я был уверен, что Кенникен лихорадочно пере­бирал варианты, чтобы перехитрить меня.

Он вздохнул и заявил:

— Во всяком случае, ты можешь увидеть девушку.

Кивнул мужчине, стоявшему за мной, и тот сразу вышел из комнаты.

— Ты вляпался прилично, — продолжал я дразнить, — и не думаю, что Бакаев обрадуется этой истории. На этот раз тебе гарантирована Сибирь, если не хуже, а все из-за Слэйда. Забавно, да? Из-за Слэйда провел четыре года в Ашхабаде, а на что можешь надеяться сейчас?

В его глазах появилось выражение боли.

— То, что ты говорил о роли Слэйда в Швеции, это правда?

— Да, Вацлав. Именно он подкапывался под тебя.

Он раздраженно покачал головой.

— Я чего-то здесь не понимаю. Ты говоришь, что хочешь отдать Слэй­да в обмен на девушку: как можно ожидать таких действий от сотрудника Конторы?

— Бог свидетель, Вацлав, но ты меня не слушаешь. Я давно уже не сотрудник Конторы, ушел четыре года назад.

Подумав, он спросил:

— Хорошо, но где твоя лояльность?

— Это мое дело, — жестко ответил я.

— Ты готов пожертвовать всем миром ради девушки? — иронически спросил он. — Я окончательно от этого излечился, а ты был моим цели­телем.

— Ты снова о своем. Если бы вместо того, чтобы прыгать, упал тогда на землю, я бы убил тебя без всякой халтуры.

Дверь открылась, и под охраной вошла Элин. Я хотел было встать, но тут же опустился в кресло, увидев предостерегающе поднятый пистолет в руке Кенникена.

— Привет, Элин. Извини, что не встаю.

При виде меня на ее бледном лице появилось выражение угнетен­ности.