Этой ночью Янь Ци заснул рано.

Ему снилось, что он, наконец, получил разрешение своего отца практиковаться на цинь, а Байли Ху слушал его и комментировал ключевые моменты в его игре. А мелодия цинь была особенно чувственной и проникала в самое сердце.

Закончив играть, Янь Ци повернулся к Байли Ху в ожидании его замечаний.

– Если ты сможешь сыграть мелодию, затрагивающую сердца, я ни о чем не буду жалеть, – слегка улыбнулся Байли Ху.

Даже во сне его образ был точен, но выглядел он так, словно что-то потерял.

Услышав слова Байли Ху, Янь Ци поспешно начал играть на цинь.

Никогда еще он не играл так быстро и так нервно, дергая струны, как летний ливень, обрушивающийся на лист лотоса.

Когда он достигал диапазона высоких частот, звук цинь терял свою первоначальную теплоту и становился более резким и хрупким, и, наконец, инструмент не выдержал – струна оборвалась.

Янь Ци был взволнован, он беспомощно встал и заметил, что Байли Ху не задавал вопросов и не обращал внимание на порванную струну, а встал и направился к двери.

– Куда ты идешь? Разве ты не обещал остаться, пока я не сыграю мелодию, затрагивающую сердце?

Байли Ху не оглядывался, и его темный силуэт становился все менее отчетливым и вскоре совсем исчез из поля зрения Янь Ци.

Юноша внезапно понял, что на этот раз Байли Ху не нес красный фонарь. Он присел на пол и оказался в своей спальне, а за окном светало и лил проливной дождь.

– Байли Ху, вероятно, не придет.

Этот сон, казалось, возвещал об отсутствии мальчика за ужином. Вчера он просил время подумать, так еще и погода испортилась. Тропинка около павильона Лу Мин была размыта из-за дождя, поэтому невозможно было найти дорогу в город.

«Должен ли я попросить моего отца прислать кого-нибудь и встретить Байли Ху? – подумал Янь Ци. – Но, если он не собирается приходить, это все равно будет бесполезно?»

Он достал цинь из завернутой мягкой ткани и торопливо стал перебирать струны, играя мелодию, которую накануне играл для своего друга. Его волнение вскоре утихло. А за окном дождь становился все сильнее, и затянутое тучами небо не предвещало дальнейшего просветления.

В мгновение ока наступило время ужина, а Янь Ци все еще играл, совершенно позабыв о быстротечности времени. Он надеялся, что если продолжит играть, то Байли Ху, может быть, решится прийти.

– Прекрати играть, пора ужинать.

В дверях раздался величественный голос, Янь Ци поднял голову и увидел отца.

– Отец, я знаю…