— Папа заставил меня пообещать ничего не говорить тебе, — без понукания продолжила девочка.

Джейн охватило неудержимое желание зажать уши и завизжать: «Довольно!», но теперь было уже поздно. Ей придется дослушать рассказ Эмили, хочет она того или нет.

— Он сказал, что это будет наша маленькая тайна.

— Я знаю, моя маленькая, — простонала Джейн. — Я знаю.

Что она знала? — в бешенстве спрашивала она себя. Что она вообще знала? Она проглотила желчь, скопившуюся во рту, потом выдавила сквозь дрожащие губы следующий вопрос.

— За какие места тебя трогал папа?

Она безмолвно молила: «Не отвечай мне ничего, я прошу тебя. Я не желаю этого знать. Я не вынесу этого. Я не вынесу этого».

— Вот здесь, — застенчиво призналась Эмили, указывая на свою неоформившуюся грудь. — И здесь, — она машинально дотронулась до места между ног. — Иногда он трогал меня за попку, — закончила она. Джейн содрогалась от каждой фразы дочери.

— Когда он трогал тебя? — Джейн слышала свои вопросы так, словно их задавал кто-то посторонний. Она сама не могла произносить этих слов, это было просто немыслимо. Это не могло произойти.

— Иногда он делал это, когда я купалась в ванне. Папа заходил и вытирал меня.

— Когда ты купалась в ванне? — Джейн почувствовала в своем голосе облегчение. Ну, конечно! Все это обычное недоразумение. Майкл просто вытирал ее после ванны, как это делают все родители. Все это было раздуто слишком старательной учительницей и матерью, слишком скорой на обобщения. Совершенно невинные действия приобрели оттенок двусмысленности и даже порочности.

— Иногда, когда ты ходила на митинги, папа ложился ко мне в кроватку, — продолжала Эмили, и Джейн поняла, что мыльный пузырь ее рационального объяснения с треском лопнул. — Он говорил, что это такое счастье, что он сделал такую прекрасную девочку.

Вдруг Эмили разразилась громкими мучительными рыданиями.

— Он говорил, что в этом нет ничего страшного, что все папочки так любят своих маленьких дочек.

Джейн обняла Эмили. Следующий вопрос давил ее изнутри, она едва не подавилась им, с таким трудом он был наконец высказан вслух.

— Папа… папа когда-нибудь просил потрогать его?

Эмили вырвалась из ее объятий, опустила голову и показала пальчиками на пах Джейн.

— За его член? — прошептала Джейн.

Эмили кивнула.

— Это мне очень не нравилось. Он становился в моих руках мокрым и липким.