Сама деревня оказалась маленькой — два магазина, заправка, парикмахерская, видеопрокат, кафе и пара ресторанов. Остальную часть берега занимали фермы вперемешку с лесом, который облюбовали охотники и любители квадроциклов.

Здание участка было сложено из красного кирпича. Этот небольшой домик напоминал старую школу. Сидя на деревянной скамье в комнате ожидания, я наблюдала за проходящими мимо полицейскими и слушала, как они периодически посмеиваются над чем-то. Несколько минут спустя ко мне подошла симпатичная девушка в темно-синем костюме. Ее светлые волосы были собраны в пучок, открывая лицо сердечком, а глаза у нее были большие и карие. Шагала она пружинисто и уверенно — возможно, благодаря занятиям спортом. Но на вид она была едва ли старше моей дочери, что не внушало особого доверия к ее способностям.

Мне стало стыдно за свои недобрые мысли. Если она выросла до такой должности, значит, она профессионал.

— Добрый день, — сказала девушка. — Я сержант Крукшенк.

Я пожала ей руку.

— Здравствуйте, я доктор Надин Лавуа.

«Я не обманываю вас, я действительно доктор».

Мы прошли в тесную комнатку и сели за металлический стол. В углу висела видеокамера.

— Насколько я понимаю, вы хотите сделать заявление?

— Да.

В горле у меня пересохло, и голос дрогнул. Она предложила мне воды и принесла бутылку.

— Я запишу ваши показания, чтобы ничего не пропустить, но одновременно с этим буду делать пометки, если мне понадобится расспросить вас о чем-то поподробнее.

— Хорошо.

— Понимаю, как вам должно быть неприятно, — сказала она с бóльшим участием, чем я могла бы в ней предположить. — Все это случилось давно, но мне нужно возможно больше подробностей. Закройте глаза и как можно полнее опишите происшедшее. Попробуйте задействовать все чувства — обоняние, слух, все может помочь.

Я кивнула, не решаясь что-либо сказать: меня напугала идея закрыть глаза в такой тесной комнате.

Она внимательно посмотрела на меня.

— Не торопитесь.

Я глубоко вздохнула, дожидаясь, пока пульс успокоится, пытаясь расслабиться, а потом закрыла глаза и заговорила. Для начала я рассказала, как мы попали в коммуну и как нам там жилось. Время от времени я открывала глаза. Она ободряюще кивала, но не задавала никаких вопросов, просто время от времени делала пометки.

— Мать рассказывала, что он учил меня плавать, но я не уверена, что все началось именно тогда…

В комнате было так тихо, что я слышала ее дыхание. Вдруг я почувствовала, что стены давят на меня, что мне необходимо выйти.