Он пожал плечами.
— А где мы все? Вселенная бесконечна, Надин.
Эта реплика вывела меня из себя. Я наклонилась к нему, чуть не касаясь лбом стекла, и разом утратила все свое спокойствие:
— Вот только не надо мне этого твоего дерьма! Она была в коммуне? Она ушла до пожара?
Он молча улыбался и явно не собирался отвечать. От ярости мне хотелось плакать. Он знал, прекрасно знал, что с ней. Это был его последний козырь, последняя крупица власти. Но и у меня были свои козыри.
— Твой брат
Мы не знали, так ли это, но мне хотелось задеть его так же сильно. Он даже не моргнул. Неужели он что-то знает?
— Он был твоей семьей, единственным, кто тебя любил. Скоро оставшиеся члены коммуны забудут о тебе, найдут себе другой объект веры — получше одинокого старика за решеткой.
— Всегда найдутся желающие изменить свою жизнь, — все так же спокойно возразил он и оглянулся. — Даже здесь много нуждающихся в моей помощи.
— Ты кое-что забыл, Аарон, — холодно сказала я. — Тебя ждет тюрьма. А когда сокамерники узнают, что ты насиловал маленьких девочек, помощь понадобится уже тебе. Теперь ты будешь кричать в темноте и молить их остановиться. Но они не остановятся.
Улыбка держалась на его лице как приклеенная, но в глазах появился страх. Этого мне и было нужно.
Я повесила трубку.
Гаррета арестовали. Одна из его юных клиенток увидела полицейских в студии и рассказала матери — мол, когда-то он фотографировал ее обнаженной, и теперь она боится, не за ней ли пришла полиция. Мать немедленно заявила на Гаррета, и вскоре за ней последовали и другие. При обыске дома полиция обнаружила гамма-гидроксибутират и фотографии обнаженных бродяг, явно накачанных наркотиками. Очевидно, его возбуждало ощущение власти над женщинами в обмороке, и он фотографировал их в самых причудливых и отвратительных позах. В компьютере у него хранилось еще несколько фотографий Лизы. Я надеялась, что моя дочь так или иначе узнает: ее обидчик поплатился за все.
После работы мы с Кевином ездили по центру города в поисках Лизы и расклеивали листовки. Я понимала, что все это бессмысленно, что мы находим только фальшивые следы, но нуждалась в этом. Иногда мне казалось, что ее дух еще живет на этих улицах и в этих домах. Мы с Кевином оставались друзьями — вплоть до того вечера, когда он слишком устал, чтобы возвращаться к себе домой. Тогда я вдруг поняла, что возвращаюсь в свое тело, и слезы мои начали высыхать.
Кошка исчезла одновременно с Лизой. В дни после пожара вокруг дома крутилось слишком много посторонних, и она сбежала, испугавшись новых голосов и запахов. Мы несколько недель подряд выставляли на крыльцо миску с кормом, но она не возвращалась.
Несколько раз мы общались с Тамми. Она ушла от мужа и тяжело переживала гибель сестры и родителей. На исцеление требовалось много времени, но она была сильной женщиной и уже строила планы на будущее. Наконец-то нашлись останки Ивы. Мне представлялся ржавый бак, извлеченный из земли, ее кости, наконец-то вырвавшиеся из плена… Сложно было думать о ней и не вспоминать, как Аарон похоронил меня, как лопата вгрызалась в почву, земля сыпалась на крышку, а воздух уходил из легких. Мы с ней пережили одно и то же, но она погибла. Иногда я гадала, не тогда ли Аарон понял, что ему нравится хоронить женщин и слушать их крики, или были и другие случаи? Семьи у Ивы не было, поэтому мы с Робби решили купить участок на том же кладбище, где лежал Пол, и заказать поминальную службу.
А на ее могиле мы решили посадить лаванду.
Через месяц после пожара, примерно в середине мая, я вновь почувствовала, что за домом наблюдают. Сначала это ощущение было смутным — например, я выходила во двор выбросить мусор и вдруг понимала, что не одна. Но вокруг никого не было видно, поэтому я списывала свои подозрения на стресс или чрезмерно любопытных журналистов.
Как-то вечером я приехала с работы и, выбираясь из машины, заметила какое-то движение слева. Чья-то тень стремительно удалялась в сторону кладбища. Я побежала в дом и бросилась звонить Кевину. Он приехал и осмотрел территорию, но ничего не нашел. Я снова решила, что перенервничала от усталости и испугалась случайного прохожего.
Неделю спустя я возилась с бонсаем и вдруг заметила, что мой секатор исчез — обычно он висел на стене. Нашла я его рядом с деревцем. И тут мне стало по-настоящему страшно. Кто-то срезал одну из веточек.