– Можно сделать так, чтобы некому было его исполнить.

– Вы говорите об… – я расширила глаза, не решаясь произнести последнее слово. Теперь мне стало по-настоящему страшно. Ледяная рука обхватила горло, меня забила нервная дрожь.

– Будь внимательна, Рамона. Тот, о ком я говорю, может оказаться рядом с тобой.

– Что вы от меня хотите, Верховная? Что знаете обо мне такого, чего не знаю я?

Она опустила взгляд, пряча глаза под веером ресниц. Коснулась подушечками пальцев мерно пульсирующего кровавого камня в ожерелье.

– Мне нет нужды вредить тебе. Напротив, я хочу тебе помочь, – слишком кроткий голос, чтобы быть искренним. – Твоя душа бродит в потемках, но я помогу ей выйти на свет.

Ох, Бездна и ее чудовища! Я чувствовала себя так, будто стою перед самым беспристрастным в мире судом, уже зная, что меня ждет смертный приговор. Что бы ни замыслила матушка Этера, это явно будет плохим.

Я провела по предплечьям и стиснула локти – захотелось закрыться, убежать, спрятаться. Жрица говорила загадками, но между строк скользил ответ – надо лишь схватить конец нити и раскрутить весь клубок. Интуитивно я чувствовала, я давно его знала.

– Ребенок из пророчества должен умереть.

Внезапная тяжесть обрушилась на грудь, выбила дыхание. Я стояла ни жива, ни мертва, и только сердце ошалело стучало в ребра.

Дитя из пророчества.

Ребенок человека с равнины и Каменной жрицы.

– А теперь иди, Рамона. Я хочу побыть одна.

Я покинула Верховную в полном молчании. Шла, не разбирая дороги и держась рукой за стену, чтобы не упасть. Привалилась лбом к холодной стене и зарыдала.

Я плакала от безысходности и собственной беспомощности. Разве может песчинка остановить механизм, который уже завертелся? А человек удержать горный обвал, когда камни уже вот-вот посыплются на голову?

Такой слабой и запутавшейся я не чувствовала себя еще никогда, а последние события меня просто добили. Перед глазами мелькали ужасные картины, а я не могла даже вернуть власть над своим разумом, чтобы их прогнать. Чтобы не рухнуть, я села и спрятала лицо в ладонях.

Как можно было быть такой слепой? Как можно было не догадаться? Все случайности были вовсе не случайными, а закономерными. Любовь – а это была именно она, а не просто влечение, как я сперва подумала, – затянула в омут с головой. Собственные переживания вытеснили здравый смысл, ослепили, а в силу возраста мне не хватало мудрости и опыта, чтобы со всем этим справиться.

И как теперь быть?

Только идти наугад в этой темноте, потому что единственный, на кого я могу положиться, очень и очень далеко. А своими чувствами я могу его лишь погубить.