Но кровь на рукояти меча не позволяла ему сомневаться в причине смерти племянника.

— Почему он упал? — Спросил государь.

— Я не видел. Закрывал замок.

— Пусть осмотрят замок! — Встрепенулся Захарьин. — И ключ!

— Пожалуйста, — сказал Санька и достал из-за пазухи небольшой ключ. — А замок там врезной в дверь.

Никита Захарьин лежал раскинув руки. Он был молод, красив и лицом напоминал царицу Анастасию. У Саньки даже заскребло на душе.

— Первая жертва принята? — Спросил он мысленно своего крылатого «кредитора».

— Принята, — подтвердил, ни для кого, кроме Санки, невидимый вампир.

— Первый — пошёл! — Сказал мысленно Ракшай и вздохнул, так как понял, что нарушил самому себе данную клятву, не вмешиваться в ход исторических событий.

Сегодня он убил несостоявшегося прародителя царского дома Романовых, который пока не успел оставить никакого потомства, а должен был родить Фёдора — отца будущего царя Михаила. Но для исправления истории оставался ещё старший сын Романа Захарьина — Данила, царёв дворецкий, уже наплодивший достаточно потомков. Санька вздохнул ещё раз. Он был не против хода истории России, но так как объявился в это время, хотел уменьшить человеческие жертвы в грядущих войнах и создать себе обстановку в которой можно было выжить. А с назначением его наследником престола, его шансы выжить очень сильно сократились. Поэтому в борьбу за чистое небо над головой Санька решил вступить сразу. Без подготовки. А для этого надо было зачищать поляну от пустивших властные корни Захарьиных.

— Чего это он синий такой? — Спросил Сильвестр. — Аки упырь. Ну ка, отойдите все.

Духовник достал из-за пазухи тонкий нож в ножнах, вынул его и ткнул остриём мертвецу в вену на шее. Только капля крови выступила из раны.

— Не могёт быть, — прошептал духовник и перекрестился. — Свят-свят-свят…

Все, и царь в том числе, отпрянули от трупа, а Сильвестр, что-то тихо запричитал, то и дело крестясь.

Александр, знавший причину отсутствия в теле крови, спокойно обвёл глазами окружающих и у всех увидел в глазах ужас. Потом он встретился глазами с Адашевым и тот, наткнувшись на спокойный взгляд Ракшая, вдруг всё понял и закрыл лицо руками. Санька опустил голову, спрятав свой взгляд, и отошёл в сторону, а потом и вовсе вышел на улицу.

Вскоре на улицу вышли и остальные. На всех, как говорится, лиц не было. Захарьин стоял чуть в стороне, едва держась на ногах и раскачиваясь всем телом, потом взревел, и обхватив голову руками, ринулся бежать.

— Не утопился бы, — прошептал Иван. — Не разу не видел упырей. И как теперь? Всем кровь, что ли пускать? Вот беда-то! А ведь он на свадьбе нашей… И к сыну приставлен был. Надо собираться.

— Забирай и второго, — мысленно сказал Санька и старший Захарьин вдруг запнулся и плашмя упал на сложенную из чурбаков, поставленных вертикально, мостовую. Упал и остался лежать, распластавшись.

— Святые угодники! — Воззвал государь, сильно побледнев лицом. — Что это с ним? Фёдорыч, иди глянь.

— Я пойду, — остановил Адашева Санька.