Носящий Желтую Маску.

Первосвященник Лэнга, тот, кто творит его историю и величие. Тот, чьи мысли и желания не подчиняются даже логике извечных обитателей безумия. Тот, кого боятся и темные, и светлые боги. Что ему нужно? Власть? Так он не стремится занять достойное место подле своих Богов, стать одним из них. Сила? Он уже давно превзошел всех, кроме, пожалуй, создателя этих равнин. Да и то, кто уже знает, на что способен вечноспящий Бог-Создатель.

И сейчас, смотря пустотой, просверливающейся сквозь прорези жутковатой маски цвета болезни и разложения, он следил за дрожащим Ньярлатхотепом. Посланник - низший демон, лишь велением прихотливой Судьбы став одним из Великих. И, если и другие демоны пройдут сквозь Печати, останется ли он тем же важным элементом в игре зла и смерти, царящей в этом безумном мире?

Жрец сомневался.

И ничтожный Ползущий ужас похоже тоже это понимал. Это вызывало во тьме плоти Носящего Желтую Маску нечто напоминающее улыбку смертного.

Он, медленно отделяя светлое мясо от белых костей, произнес одну фразу своим шелестящим голосом. Холод и жар, проникающий в самую сущность существ, слышащих его, мог показать насколько властным и соблазняющим может быть Первый Жрец Тьмы даже для искушенного мага или демона, что говорить о невинных душах смертных? Без слов, лишь тысячами образов, звучала его речь для изменчивого демона:

- Как продвигаются дела у нашего друга, Младший? - вместе с этим в плотный, наполненный безумными ароматами жареного мяса, проникают и образы - опасность, понимание, любопытство, разлагающийся труп, покрытый кровью меч, безумный крик, холод, нетерпение, желание, болезнь, голод, секс и грязь.

Носящий Желтую Маску никогда не лишал себя удовольствия унизить Посланника, напомнив ему о том, что он всего лишь Младший, не имеющий права ни то, что бы стоять рядом - даже прикасаться к одежде Старших и Иных Божеств.

- Я стараюсь, - дрожит тихий и высокий голос Посланника. - Вскоре он откроет нам Врата. Я поселю тьму в его душе.

- Сомневаюсь, - говорит Жрец. Вместе со словами появляются образы страсти, сожаление, смех, отрубленная голова, чей-то крик, разложение, стены храма, нетерпение. - Ты - ничтожен. И ты не хочешь нашего возвышения.

- Вы не правы, - начал было демон, но Жрец прервал его резким движением пряди темноты, всколыхнувшейся вокруг Первосвященника.

- Мне это неинтересно. Безразлично. Скучно. Я хочу разрезать твое тело и принести на алтарь моего Храма, чтобы любоваться бесконечным разложением твоего бессмертного тела.

Длинные отростки тела Ньярлатхотепа, похожие на гигантских сороконожек, задрожали от страха и возбуждения.

- Не ты один не хочешь возвышения Йог-Соттотха, - тем временем продолжил Носящий Желтую Маску, безымянный дух Зла и Искушения. Вокруг витали видения войн и смерти. Самые отвратительные тела, расчлененные, испорченные временем и фантазией безумца, чьи-то крики и стоны. - Дагон тоже дрожит от ненависти, только представив, что выход Древних на Землю, пробудит его старого соперника - Ктухху, пока еще дремлющего на дне океана. Да и старик Нергал не рад тому, что Владыка решил всколыхнуть спокойную жизнь его Царства. Но они - сила, а ты…

Шипение змей и крик стервятника. Кровь и внутренности, черные завихрения магии. Бьющееся сердце, покрытое темнейшими рунами, несущими только зло и ненависть. Предупреждение. Наслаждение страхом. Власть.

- Ничто, Ньярлатхотеп, только служка Богам. Поэтому не смей вести свою игру, иначе я узнаю все пределы твоей плоти, утолю всю свою жажду.

Тьма пахнет безумием. Тьма пахнет болью.

- Я сделаю все, Безликий, - говорит Посланник.

- Я это знаю, - слышится в ответ. И Жрец Древних отрезает кинжалом кусочек все еще бьющегося сердца в открытой груди смертной женщины.

* * *