Дневник Ровены Рэйвенкло

* * *

Вчера вновь приходил Ньярлатхотеп. Сидел на тонком карнизе у моего окна и чертил на запотевшем от его горячего дыхания стекле изогнутые линии, складывающиеся в изображения оставленных в Хогвартсе друзей. Они укоризненно смотрели на меня, зовя присоединиться в их прогулке…

Я начинаю ненавидеть тот день, когда в мои руки попала эта старая Книга. И когда я, мучимая гордыней и женским недобрым любопытством открыла ее, благоговейно лаская пальцами истертые временем страницы. Нет, я так никогда и не решилась, полностью отказавшись от привычных заклинаний и рун, погрузиться в этот неизвестный мир божественной Маны и молитв, ритуалов и артефактов, лишь изредка прибегая к нему как к справочнику по почти позабытым искусствам…Но, несмотря на это, я все равно привлекла внимание Древних - демонов, жаждущих вступить на запретную для них почву нашего мира.

Он пришел ко мне после года, проведенного в моем неправильном рае - рае только для нас двоих. Для меня и моего возлюбленного Салазара. Пришел в час, когда я, в очередной раз поругавшись с мужем, искала в своих сотни раз перечитанных книгах выход. Решение этой загадки…Шанс доказать ему, что я достойна стоять рядом с ним.

Он так боится за меня, мой милый змей, так ревнует…Я вижу это в его яростных движениях, жестких объятьях и жестоких словах - это так же ясно, как и то, что он любит меня не менее безумно, чем я люблю его. Сейчас, остыв от гнева в блаженной тишине своих комнат, я понимаю это, но тогда…еще час назад…

Как точно выбрал время визита этот демон! Как точно подгадал час, когда я была наиболее беззащитна! Сейчас, уже зная, кто он такой, я не удивлялась его коварству и жестокости, но тогда, увидев невероятно красивого иссиня-черного демона с длинными волнистыми волосами в этой неприступной Башне, я была поражена и заинтригована.

Ньярлатхотеп сказал, что эта любовь неправильна, она делает меня слабой. Он, склоняясь над самым моим ухом, шептал самым соблазнительным голосом, что я рождена для большего, чем вечное прозябание в Запертой Башне, ожидая мужа, что он не достоин меня, моей силы и красоты. Демон-посланник Древних, свободный и вечноменяющийся дух разрушений и катастроф, ненавидящий людей и не понимающий той силы наших чувств, нашей любви, шептал мне на ухо, сам того не понимая, твоим тихим, слегка шипящим голосом, чьи звуки всегда заставляют мои колени слабеть. Когда я это поняла, то рассмеялась в голос, чувствуя, как рвутся нити очарования, наложенные хитрым демоном на мою обиженную душу.

- Ты говоришь, что любовь моя - это просто болезнь? - как безумная хохотала я. - Что ты поможешь мне излечиться? Глупый-глупый демон, если моя к нему любовь - это болезнь, то я уже давно и безнадежно больна. Она уже поникла в каждую клеточку моего тела, в каждый удар сердца, в каждую часть души… И, знаешь что, о злобный бесчувственный демон? Я счастлива.

Он пытался еще что-то говорить, но я не слушала его. Я уже все поняла, и теперь, прислушиваясь к голосу демона, четко осознала, что его такие красивые на первый взгляд речи ощутимо отдавали фальшью существа, неспособного на чувства…

* * *

Запертая Башня

* * *

Гарри устало смотрел в окно, рассматривая медленно опускающееся за горизонт солнце. Огромный ярко-алый шар ложился прямо на черные пики елей, заливая окрестные болота неровными полосами яркого света.

- Где-то прольется кровь, - со странной улыбкой пробормотал он, вспоминая старую маггловскую примету.

Ему было плохо. Вся его душа, казалось, была вывернута на изнанку, перемешена длинными тонкими пальцами Лорда и небрежно засунута назад. Он не хотел думать - но предательские мысли вне зависимости от его желаний, возвращались назад.

Он думал о друзьях и Дамблдоре, которые, вместо того, чтобы искать его, начали странную игру, построенную на лжи и увертках, которые так ненавидел гриффиндорец, о тех разговорах с Лордом, об ошибках или махинациях директора, которые с каждым днем плена начинали казаться все более и более реальными, и, конечно, о самом Лорде, его словах и действиях. Как и о своей реакции на этого жуткого и жестокого мага. Вспоминая вчерашний вечер, когда он практически не сопротивлялся мужчине, плавясь от ощущения неодиночества и тепла, скользящем в каждом движении рук и губ похитителя, и понимая, что теперь он никогда не сможет сопротивляться действиям Волдеморта с тем же жаром, что и прежде, Гарри чувствовал глубокое отвращения к себе и своему телу. Телу, предающему его снова и снова, телу, шепчущему агонизирующему сознанию, что лучше сдаться врагу и беспечно наслаждаться своим шатким положением.

Он не понимал ничего. Он не понимал Темного Лорда - с его нелогичными и непредсказуемыми действиями. Не понимал, почему тот не пытается сломать его, почему действует так мягко и спокойно, почему не берет свое, игнорируя желание жертвы, а заставляет самого Поттера наслаждаться происходящим… Не понимал и себя, готового погрузиться в странный мир чужой для европейского сознания магии шумеров. И стоящего в шаге от того, чтобы начать использовать демонические заклятья, созданные чудовищами Лэнга. И чувствующего себя в этом проклятом месте необыкновенно уютно.

Он чувствовал, что сходит с ума.

На диване, скрытый пышными подушками, лежал потрепанный дневник Ровены, где он читал строки, посвященные визиту Посланника. Еще вчера, смывая с тела прикосновения Волдеморта, он был готов просить это странное существо о помощи, но сейчас, прочитав заметки Основательницы и перечитав жуткий пандемониум тварей из черного мира Лэнга, написанный в Книге, он уже сомневался в своем поспешном решении изучить магию демонов. Он был не готов расплачиваться за месть своей сущностью, душой и сердцем. Сделки с демонами - последняя вещь для человека, на это не пошел даже Лорд, погруженный в самые темные уголки магии мира, а Гарри не хотел уподобляться этому темному магу даже в меньшем.