– Дар, – окликнул Бран.

Голос сорвался, и юноша закашлялся.

– Я не верю, Бран, – прошептал Дар. – Не верю… Этого просто не может быть… Это невозможно! Неправильно! Это какой-то бред! Она не могла умереть! Только не она!

– Дар, я тоже не могу в это поверить. – Бран лгал. В отличие от брата, он поверил его людям. Поверил сразу. Но не представлял, как сказать ему об этом. – Давай поедем туда. Возможно… Нет. Вероятнее всего, это ошибка. И Тали жива. Поедем завтра же.

– Да, да! Ты прав! – Дар взбодрился, а сердце юноши резануло болью. – Конечно, ошибка! Это не может быть правдой! Завтра поедем в поместье д’Ирва. А теперь… Иди спать, Бран. Я хочу побыть один.

Бран послушно вышел. Закрывая за собой дверь, он увидел, как Дар уронил лицо в ладони, услышал его слабый, сдавленный стон. Юноша прижался спиной к стене. Из глаз потекли слезы, но ему не было стыдно. Пожалуй, впервые в жизни он не стыдился собственной слабости, за которую его постоянно корили брат и отец.

Тали лежала на заиндевелой земле замкового двора. Снег под ней постепенно становился алым.

Она не видела, как из черноты январской ночи несутся, рассекая тьму, легкие стрелы. Не чувствовала, как звенит морозный воздух, разрываемый стальными наконечниками. Не знала, что сразу после казни палачи один за другим без единого звука бездыханными опускались на заснеженную землю. Тали лежала, обратив застывшее лицо к звездам, а на нее немигающим взглядом пустых мертвых глаз смотрел упавший рядом граф Виллем, последний из рода д’Орретов.

Она не слышала, как во дворе раздались знакомые голоса.

– Боюсь, мы опоздали, мой принц.

– Проверьте, остался ли кто в живых. В первую очередь меня интересует женщина.

– Ильрохир, это невероятно, но она еще дышит!

– Стабилизируй ее, а мы пока приберем здесь.

Тали не чувствовала, как сильные руки подняли ее в седло, не чувствовала она и запаха дыма (верного спутника огня, скрывающего следы присутствия эльфов на территории империи), который горькой пеленой окутал замок и его окрестности.

Тали ничего не чувствовала. Она пребывала во тьме, и тьма была милосердна к ней. Во тьме не было ни страха, ни горя, ни боли.

Боль пришла незадолго до пробуждения. Тяжелая, как гранит, и вязкая, как патока, она скручивала легкие в тугой комок, отчего дышать было невероятно трудно, и каждый вдох сопровождался судорожным всхлипом.

– Потерпите немного, обезболивание подействует с минуты на минуту.

Минута длилась вечность. Но ее не обманули, и облегчение действительно наступило. Тали с трудом разлепила веки. На нее участливо смотрел знакомый эльфийский маг.

– Как самочувствие? – поинтересовался Феандир.

Тали вяло поморщилась в ответ.