– Да ну тебя! – разозлился я. – Ерунда какая!

И вскочив в седло, я запел, подыгрывая себе на мандолине:

У бардов так бывает иногда: ловишь мелодию – и строки как-то сами складываются в голове, особенно если мелодия находится подходящая, нашептывающая ритм. Вот и со мной теперь происходило именно это – вдохновение накатило. И я вдохновенно орал с таким расчетом, чтобы ведьма меня отчетливо слышала и разбирала каждое слово. Встревоженные лесные обитатели недовольно стрекотали и верещали в зарослях, заслышав мой нежный напев.

Жилище ведьмы представляло собой нечто среднее между избушкой и берлогой и снаружи выглядело не слишком презентабельно. Зато внутри оказалось довольно просторным и чистым. В этом жилище были устроены две комнаты, по крайней мере из основного помещения выходила самая настоящая деревянная дверь куда-то внутрь хижины. Но дверь эта была закрыта на тяжелый бронзовый замок. Основная же комната, в которой мы все теперь оказались, представляла собой почти правильной формы прямоугольное помещение с очагом в центре. Пол в комнате был насыпан каменной крошкой, утрамбованной до прочности настоящего камня, и чисто выметен. Но самое поразительное – над очагом висела настоящая вытяжка, склепанная из медных листов и надраенная до блеска. Не говоря уже о том, что само по себе такое устройство было дорогим удовольствием, его ведь нужно было еще как-то доставить в эту глушь. А я точно знал, что даже и в городе далеко не у каждого было что-то подобное; многие лачуги топились «по-черному», то есть без дымохода, когда дым выходил в небольшое отверстие над входной дверью. От удивления я даже присвистнул:

– Ничего себе живут скромные отшельницы!

В дальней от входа стене было устроено окошко со сложной рамой, скорее даже застекленной решеткой с небольшими ячейками, в которые были вставлены разноцветные кусочки стекла. Проходя через этот своеобразный витраж, лучи света играли всеми красками, создавая в жилище довольно веселенькую атмосферу. Под окном стояло ведьмино ложе, застеленное звериными шкурами, еще несколько шкур лежало на полу. Вдоль длинных стен рядом с постелью стояли два деревянных не то сундука, не то комода с медными ручками, пара тяжелых стульев из потемневшего от времени дерева. Очаг же в центре комнаты был сложен из грубо обтесанных камней, а сверху перекрыт толстой металлической решеткой для готовки. В общем, никаких излишеств, конечно, в жилище ведьмы не было, но похоже было, что живет здесь человек не слишком бедный и довольно опрятный. И это совсем не походило на жилища ведьм, описанные в книгах – затянутые паутиной, закопченные стены, медные котлы, в которых варятся жабьи головы и прочее, – здесь ничего этого не было и в помине.

– Эй, здоровяк! – обратилась ведьма к Бобу. – Давай-ка переставим комод от стены, чтобы можно было сесть вокруг него. А то, боюсь, кое-кого ноги могут подвести – болтовня тоже отнимает силы, даже если это единственное, что человек умеет!

– Ой, кто бы еще обо мне позаботился, если не ты?! – съязвил я, подходя к ведьме и перехватывая из ее рук ручку комода. – Подвинься! Так уж и быть, помогу!

– Ах, какое благородство! – картинно всплеснула руками ведьма. – Никогда этого не забуду!

При всей своей вредности ведьма оказалась гостеприимной хозяйкой – когда мы расселись вокруг комода, она подала нам густое пахучее варево и по куску черного хлеба, а затем еще дурманящий настой на травах. Отхлебнув этого настоя, я почувствовал, как проходит боль в моем отсиженном седалище, как проясняется голова, тело наполняется силой. «Ого! – подумал я. – Непростая водичка, однако!» А ведьма, пока мы закусывали, рассказала нам последние новости из Гасенска.

Гарнизон Гасенска был отравлен уже довольно давно – около четырех месяцев назад, даже чуть больше, но новость эта все еще продолжала расходиться как относительно свежая. Это в Регентролле Аштон ввел в обиход новинку – вывешивать бюллетень с новостями каждую неделю по всему городу, так что столица узнавала новости чуть ли не раньше всех. Хотя, конечно, тайная полиция тщательно просеивала информацию, прежде чем поместить ее в бюллетень: сведения, которые признавались вредными для распространения, к обнародованию не допускались. А там, где информация распространялась по тавернам и базарам, новости расходились долго, месяцами, пока охватывали значительную массу жителей. Так что история отравления гарнизона для многих оставалась довольно свежей, и действительно свежие подробности зачастую перепутывались с более ранними домыслами. Поэтому, когда один из промысловиков-охотников, проходя мимо ведьминой земли, рассказал ей о том, что в Гасенске пропали трупы убитых солдат, Шеба решила, что он просто приукрашивает первоначальные события. Но охотник стоял на своем: в городе раскопано солдатское кладбище и тела убитых пропали. Заинтригованная этим рассказом, ведьма отправилась на торговую тропу, ведущую к Гасенску. Первый же купец, встретившийся ей на этой дороге, подтвердил рассказ охотника.

Со времени гибели старшины Габровски и его воинов город обрел новый гарнизон. Старшиной в нем назначили Хайдрика – того самого, что закрыл Габровски глаза, как наиболее опытного и решительного ветерана. Но если прежний гарнизон набран был из отборных воинов, уроженцев драконьих мест, то теперь людей подбирали наспех, сразу большое количество, а потому набрали, кого смогли. Как утверждал купец, в новом гарнизоне попадались даже беглые каторжники, не говоря уже о наемниках и просто личностях с темным прошлым. Кроме того, гарнизон этот был плохо вооружен и обеспечен снаряжением. То, что Хайдрик смог оставить от своих прежних товарищей, он спрятал в старшинской каморе, но обычай требует хоронить воина с его мечом в руке, дабы и после смерти он мог его использовать в случае необходимости. Благородный обычай, но мы в нем теперь усматривали лишь горькую насмешку – гарнизон не просто снабдил некроманта воинами, он получил этот отряд сразу вооруженным и обученным.

Потратив некоторое время на подбор людей, на то, чтобы разобраться с порядком ведения хозяйства в крепости, Хайдрик задумался: чем вооружать своих солдат? Взвесив и рассчитав разные варианты, Хайдрик решил купить необходимое оружие и снаряжение у нескольких знакомых ремесленников, благо в тайниках Габровски, два из которых удалось обнаружить Хайдрику, нашлось кое-что ценное из конфискованной старшиной контрабанды. Большая часть ремесленников, выбранных новым старшиной, жила в самом Гасенске, а вот кузнец, которому ветеран заказал как раз самое главное – мечи, кинжалы, боевые топоры и наконечники для стрел, – обитал на собственном хуторе недалеко от города. Навестив кузнеца, Хайдрик договорился о цене и отправился назад в крепость, заниматься своими делами.

Заказ он оставил довольно большой, и кузнецу понадобилось около месяца, чтобы его выполнить. Когда же мастер дал знать, что все готово, Хайдрик послал за оружием тех, кому доверял, – своих старых товарищей-ветеранов, оставшихся в живых после отравления гарнизона. Все-таки солдатам предстояло везти оружие, на которое могут покуситься разные люди, да и стоило оно довольно дорого. Хайдрик опасался, как бы кто-нибудь из его новых бойцов просто-напросто не украл этот товар, чтобы перепродать его на сторону, а то еще хуже – вооружить шайку грабителей.

Поездка на хутор и обратно, даже не торопясь, не могла занимать больше одного дня. Однако группа, отправленная Хайдриком, к концу дня так и не вернулась. Уже понимая, что случилось что-то очень плохое, старшина приказал усилить посты, солдатам быть настороже, а к утру – выступать на хутор большим отрядом. Но среди ночи в ворота постучали. Выглянув наружу, в неверном свете факелов солдаты рассмотрели одного из ветеранов, что отправили с обозом. Ветеран был ранен – из плеча у него торчала стрела, кольчуга в нескольких местах рассечена, из всего своего снаряжения он не потерял только меч, который крепко сжимал в руках. Ветерана впустили, и, переступив порог крепости, он буквально рухнул на руки солдат, обессилев от потери крови. Солдата принесли к Хайдрику, и он, глядя в бледное, изможденное лицо своего воина, задал лишь один вопрос:

– Кто?

Ответ, который услышал Хайдрик, заставил зашевелиться волосы на его голове:

– Габровски… – прошептал раненый. – Это был Габровски!

Хайдрик, понятно, сначала подумал, что его ветерана сильно ударили по голове и он не понимает, что говорит. Затем ему пришло в голову, что ветеран, возможно, сам причастен к случившемуся. Однако, взглянув в его глаза, ставшие почти безумными, он понял, что этого видавшего виды воина что-то действительно напугало. Сильно напугало.

– Послушай, – сказал ему Хайдрик, – Габровски мертв, ты это сам знаешь. Возможно, это был человек, очень похожий на Габровски?