А потом она однажды не пришла на работу. Все возрадовались, потому что она всех там уже достала, и подумали, что она уволилась и уехала. Но пришла полиция, и оказалось, что никуда она не уехала, а бесследно исчезла. Дома её не было, её родня ничего о ней не знала, и друзья тоже не знали, и даже муж с детьми ничего не знали. Так её и не нашли, даже в виде бездыханного тела.

И с тех пор в музее всем новым сотрудникам рассказывают, что нечего отсебятину на экскурсиях пороть, а то плохо кончишь.

Вторая легенда — про художника. Этот художник тоже работал в музее, он занимался оформлением экспозиции. Развешивал картины, расставлял в витринах предметы, делал этикетки к экспонатам. И был у него на все эти вопросы свой собственный взгляд, не всегда согласующийся с правилами.

Например, он мог вбить в стену гвоздь, чтобы закрепить там старинную портьеру, прямо через эту портьеру. Или приклеить старую фотографию к подставке на какой-нибудь монстровый клей. Ну, чтобы гарантированно не отвалилось, как он говорил. А в этикетках он постоянно допускал ошибки. И тоже учил всех жить — когда ему говорили, что раз не умеешь работать с экспонатами, то иди на улицу щиты рекламные рисуй, он отвечал, что он-то как раз всё умеет, а все остальные — дураки.

Он тоже однажды не пришёл на работу. Но у него не было ни родни, ни друзей, и собаки не было, и даже в музее он работал не каждый день. Поэтому спохватились не сразу. Но полиция тоже его искала, и тоже не нашла. И с тех пор всем новым художникам рассказывают, что нечего обращаться с экспонатами, как будто это твои личные вещи.

Третья легенда — о прекрасной деве. Она была юна и не отягощена мозгами, зато имела богатых родителей. Родители очень хотели, чтобы дочка получила искусствоведческое образование и потом поражала всех их столь же богатых друзей своими глубокими познаниями в предмете. Но дочка не смогла сдать экзамены ни в один сколько-нибудь стоящий университет. Тогда её запихали в какой-то совсем завалящий, куда можно всем за большие деньги. И оттуда она тоже умудрилась вылететь. И тогда папа вспомнил, что директор виллы Донати — его знакомый, и упросил взять детку ну хоть на какую должность, только бы в музей. У директора была какая-то дырочка в штате, он и взял. В отдел рекламы, что ли. Помогать.

Дева пришла в музей и прифигела — это вот сюда родители хотели её запихать? Зачем? Тут скучно, тихо, ничего не происходит, все сидят по углам и покрываются плесенью. Её попытались приучить к работе — ну там, рассказывали про Донати, и какие они были крутые, и что от них осталось, и почему это интересно, и вообще. Дева не прониклась ни капли, но зато в её пустую голову вдруг забрела удивительная мысль — интерьеры-то крутые, это какую ж тусовку-то можно здесь устроить! И знаете, устроила. Ночью договорилась с охраной и назвала каких-то своих приятелей, которые там жрали, пили, трахались и курили травку. И можно представить, какой свинарник они после себя оставили.

Детке наутро сказали, что она в музее больше не работает. Но папа надавил на тогдашнего директора, и тому пришлось взять её обратно. Она пришла обратно, и всё началось по новой. Только в следующий раз пиво пили из серебряных кубков работы Челлини, а дева напялила на себя свадебное платье Жермены Донати. Это рассказала охрана — уже потом, когда всё случилось.

В общем, она однажды тоже не пришла на работу. И о ней тоже никто не стал печалиться. Но опечалились папа с мамой — как-никак дочка, хоть и придурковатая. И они-то как раз весь город на уши поставили, и музейщиков, и полицию, и частных детективов. И разумеется, не нашли. А всем новым сотрудникам отдела рекламы с тех пор проводят отдельный инструктаж — о том, что можно делать в музее, а чего категорически нельзя.

И кстати, директор вскоре после этой истории был отстранён от должности.

Ну а про четвёртую легенду мы с вами уже знаем. Жил-был хранитель и исчез, то ли с картиной, то ли без. Но эта особа тоже всех в музее достала, и о ней никто не жалеет. А о чём инструктировали следующего после неё хранителя — об этом пока историй не рассказывают.

— Как вам музейные легенды? Я прямо даже пожалел, что у нас своих таких нет! — Карло сиял, будучи в центре внимания.

— Спасибо, добрый человек, нам такого счастья даром не надо, — скривился Варфоломей.

— У нас, знаешь ли, местами свои легенды, ничуть не хуже, — улыбнулся Себастьен. — И это ведь не всё, что ты хочешь нам рассказать, так?

— Не всё. У легенд в данном случае есть реальные имена и лица. Искали-то официально. И это как раз те данные и те люди, о которых ты говорил накануне нашего отъезда, — рассказчик кивнул в сторону Лодовико.

— А я этого не слышал, так что докладывай дальше, — сказал Себастьен.

— Докладываю, — весело сверкнул глазами Карло. — Первый случай зовётся — Патриция Франческини, на момент исчезновения в 1949 году ей исполнился пятьдесят один год, работала в музее экскурсоводом. Отличалась неуживчивым нравом, любила поучать коллег, неоднократно получала замечания за содержание экскурсий. При том, что образование ей вроде позволяло вести эти экскурсии, как положено. Второй — Риккардо Бирколотти, исчез в 1983 году, в тот момент ему было тридцать четыре года. В музее работал на должности художника, оформлял экспозиции. Действительно был замечен в грубых нарушениях правил работы с экспонатами. Получал выговоры дважды, и третий выговор ему собирались сделать как раз в тот день, когда он не явился на работу — вместе с сообщением об увольнении. Третий случай, бешеная девочка. Звалась она Лола Патти, пропала уже в наши, можно сказать, дни, в 2002 году, в почтенном возрасте двадцати шести лет. Работала, как я уже говорил, в рекламном отделе музея. И четвёртая сторона квадрата — Анжелика Райт, главный хранитель коллекции живописи, дама с оксфордским образованием и приличным опытом работы. Исчезла год назад, и было ей в тот момент тридцать два года. Все эти данные были собраны сотрудниками полиции в прошлом году — началось с частного запроса в связи с исчезновением хранителя, а потом уже и сами они пытались найти концы в этой истории. Что характерно, не нашли. А запрос исходил от штатного эксперта, работающего на вилле Донати — его зовут Мауро Кристофори. Он попытался связать исчезновение госпожи Райт с уже случавшимися подобными событиями, ему хотелось подробностей. А в полиции у него есть одноклассник, которому он когда-то помог, даже не ему самому, а его родственнику, но это, наверное, не слишком важно. В общем, господин Кристофори получил информацию. Выводами из неё, если таковые и были, он с одноклассником не поделился. И это всё, что у меня есть про факты.

— То есть все пропавшие были разного возраста, разного социального и семейного статуса, и должности занимали тоже разные, — начал Себастьяно. — А что у них общего?

— Ну, они криво работали и их все терпеть не могли, — пожал плечами Карло.

— Думаю, не все, а только коллеги, — покачал головой Лодовико. — У юной девицы были родители, у дамы в годах — муж и дети, только художник, по твоим словам, не нажил себе никого. А последняя, кстати? Что у неё с семьёй?