— Дак это… без десяти двенадцать…
— Вот именно что без десяти! — ликующе крикнул Андрей Николаевич. По привычке подошел к большому, на полстены, окну и уставился в снежную мглу. — Пошёл на хер, — не оглядываясь, бросил он через плечо охраннику. Хмура старался, чтобы голос его звучал сурово, но почувствовал, как губы его сами собой расплываются в торжествующую улыбку. Он засмеялся, и, словно вторя его смеху, за окном послышался быстро нарастающий звенящий гул. А в следующую секунду Андрей Николаевич Хмура увидел кошмар наяву. Вырвавшись из темноты, прямо на него неслась ревущая СМЕРТЬ. Улыбка замерла на губах бандита.
— Бля! — сказал он и, отвернувшись от окна, ещё успел сделать несколько шагов по направлению к двери. Затем на него обрушились грохот и тьма.
— Получил, сука! Получил, тварь поганая! — хрипло закричал Гром, видя, как вертолёт врезался прямо в фасад роскошного дома, смялся, точно картонный, и возник на его месте ослепительно белый огненный шар. Ночь превратилась в день. Заплясала у ног Грома его длинная, чёрная тень, а вслед за ней пустился в пляс сам Гром. Он неуклюже крутился и подпрыгивал, хлопая себя руками по бокам, отчего во все стороны фонтанами летели брызги, и хохотал, крича что-то, словно безумный. Затем, вытащив пистолет из кармана начавшей леденеть кожанки, он неуклюже, но быстро побежал по льду к пылающим развалинам.
Ночь. А потом сразу ослепительный день. И грохот.
И пляшущий танец смерти, черный демон на белом снегу, окруженный сверкающей радугой.
Эта сцена навсегда отпечаталась в памяти Рулева яростно-контрастным, чёрно-белым негативом.
— Что стоишь? — толкнул майора Али и легко побежал по сугробам к стоящему в редком ельничке белому снегоходу. Поспешив за дагестанцем, оглушенный и ослепленный, Виктор Михеевич едва успел устроиться на узком сиденье, как машина рванула с места, выбросив из-под резиновых гусениц небольшую снежную лавину, стрелой рванулась к озеру, туда, где белый свет в ночи сменился мятущимся багровым заревом. Мчась по снежной равнине, прячась от секущего ветра за широкой спиной Али, майор осмотрелся по сторонам. В холодном свете луны скользившие справа и слева от него белесые силуэты снегоходов казались порождением снежной бури. Не горели фары. Налетавшие порывы ветра относили назад тихий звук моторов, и стремительный, бесшумный бег машин по снежной равнине был похож на забытый речитатив: «Мчатся тучи, вьются тучи. Невидимкою луна…» Один снегоход притормозил на секунду, чтобы подобрать бредущего по пояс в снегу Грома.
Приблизившись к огненному аду, несколько минут назад бывшему роскошным зданием, боевики Али нарушили строй. Снегоходы закружили вокруг развалин, точно хищники у туши поверженной жертвы, отыскивая мечущиеся среди багрового пламени фигурки. Заглушаемые ревом и треском пламени, зататакали автоматные очереди.
Рулев хлопнул по плечу Али, рванувшегося было в самое пекло боя, и крикнул ему на ухо:
— Давай к сараю.
Дагестанец кивнул и резко вывернул руль. У широких ворот конюшни металась одинокая фигура часового. Увидев мчащийся прямо на него снегоход, бандит замер, неторопливо поднял автомат и выпустил длинную очередь.
Али, до отказа выкрутив рукоятку газа, почти поднял послушную машину на дыбы и с разгону, впечатал стрелявшего в стойку ворот. Уши резанул дикий крик, сейчас же перешедший в утробное бульканье, а майор между тем, ломая ногти о мерзлое дерево, уже тянул на себя тяжеленную воротину.
Из темноты пахнуло сеном, конским дерьмом. Рулев побежал вдоль пустующих стойл, выкрикивая имена жены и дочки. И то ли показалось ему, то ли…
— Витя… — тихо и неуверенно, а потом уже громко и радостно: — Папа! — послышалось из тёмного дальнего угла.
Метнувшийся луч фонаря выхватил из тьмы две испуганно прижавшиеся друг к другу фигурки.
Майор упал на колени и что было сил прижал их обеих к себе. Целовал, гладил их мокрые от слёз лица, обнюхивал даже, царапая небритыми щеками.
У двери деликатно кашлянул в кулак Али, раз и другой:
— Надо уходить, майор.
У выхода из конюшни корчился и тихо стонал придавленный снегоходом бандит. Проходя мимо, Тамара Васильевна скользнула по нему взглядом, остановилась, подойдя ближе, присмотрелась.