Не говоря уже о том, что в распоряжении тайфы — самые большие молоховни на всем материке. Столичные ездовые ящеры славятся своей статью и выносливостью далеко за пределами империи. Неужели Рашед не нашел бы, кого отправить вслед за мной в Уммаи-Ма, если так уж переживал за мое благополучие?
Даже если он боялся помешать моему плану привести магов в столицу, то у него под рукой был Малих, который в разработке плана активно участвовал. А уж Малих точно не отказал бы господину и повелителю, который обещал дойти до самого султана, чтобы даровать свободу потомственному рабу. И наверняка дошел, потому что куда проще замолвить слово за верного человека, чем сомневаться, верен ли он и не потерял ли терпение.
Нет. Это никак не мог быть Рашед.
Он слишком благоразумен. Слишком осторожен. Слишком умен. И преизрядно ленив, если уж начистоту.
Я лежала и смотрела на тени под куполом шатра. Они плясали и смещались — должно быть, снаружи уже стемнело, и арсанийцы вышли к кострам, чтобы выпить сладкий пенный чай и отдохнуть от дневных забот.
Во всяком случае, та арсанийцы, которые не были задействованы в заботах ночных. Охотники наверняка отошли от шатров, чтобы подкараулить оборотня, когда тот будет выслеживать чью-нибудь козу. Что ещё оборотень мог делать в стойбище? Должно быть, засуха погнала его в горы, вот он и выживает, как умеет…
Мне не о чем волноваться. Это не Рашед.
Он в безопасности. В тени и прохладе своего мраморного дворца, в окружении людей, выдрессированных немедленно в точности исполнять любой приказ.
А тишина над стойбищем — наверное, хороший знак. Если бы оборотня (кем бы он ни был) поймали, то сейчас весь Уммаи-Ма праздновал бы победу над ужасным монстром. Но охотники все ещё сидели в засаде, а стойбище обходили и обходили бдительные стражи с факелами.
Я лежала без движения и сходила с ума от беспомощности. Но это, как выяснилось, было только начало.
Мимо шатра прошли дозорные. Тени задрожали и сместились, убегая от света факелов.
Гигантский лис словно соткался из танца огня и теней. Полог шатра даже не шелохнулся — а зверь бесшумно скользнул над тканым ковром к постели и безошибочно ткнулся носом в одеяло возле моего бедра.
Я видела Рашеда в обороте всего один раз, в темноте и мельком. Но узнала сразу же.
- Конечно, это просто обязан быть ты, — обречённо пробормотала я и протянула руку, чтобы запустить пальцы в густую жёсткую шерсть на шее, потому что не прикоснуться было невозможно. — Думать не хочу, как тебя угораздило…
Лис тоже не хотел думать. Или не мог.
Не обращая никакого внимания ни на мою руку, ни на прочувствованную речь на грани истерики, лис цапнул зубами одеяло и отбросил его в сторону, обнажив бедро. На повязке темнело бесформенное пятно засохшей крови, и зверь безошибочно ткнулся носом совсем близко к ране.
Меня подбросило от боли и острого разряда страха, скрутившего все внутренности в холодный узел. Я зажала себе рот, чтобы не закричать.
А лис присел от неожиданности — и ткнулся носом уже мне в лицо, защекотав щеку вибриссами. Я всхлипнула — и обеими руками вцепилась в густой лисий воротник, прижимаясь теснее.
- Тебя ищут, — прошептала я срывающимся голосом, лихорадочно перебирая пальцами жёсткую шерсть. — Я в порядке, но ты должен спрятаться… ты вообще не должен был покидать столицу!..
И перекидываться, кстати, тоже. До полнолуния оставалась ещё пара недель.