Однако теперь он задумался, что, возможно, было ошибкой в одиночку послать Гэвина в город. Будет весьма прискорбно, если его заместитель погибнет при исполнении, а он — шеф — будет сидеть здесь, ничего не делая. Но Гэвин же был в безопасности: убийца ушел. Наверняка. Да, разумеется, он ушел.
Матерь Божья, Мердок с нетерпением ждал своего выхода на пенсию, после чего его будет ждать диван, ящик холодного пива и телевизор с бейсбольными матчами.
Но чем больше он думал об этом, тем больше понимал, что, будет Гэвин убит или нет, шеф полиции Эксмута покажет себя не в лучшем свете, сидя здесь в запертой патрульной машине вдали от города, который он был призван защищать. Это не останется незамеченным ответственными и высокопоставленными лицами…
Внезапно у него появилась идея. Он мог развернуться, отправиться на Дьюн-Роуд, к океану, избежав центра и царящего в нем хаоса. Там, в южной части города, недалеко от маяка было безопасное место, где он мог бы выждать. Если он выключит фары, никто и вовсе его не увидит, никто ни о чем не узнает. А затем, как только он услышит вой сирен и увидит огни приближающейся кавалерии, то сразу же бросится обратно в город, как если бы он присутствовал там все это время.
Клешни страха, сжимавшие его сердце, слегка ослабли. Трусость? Нет — простая предусмотрительность. В конце концов, он положил двадцать лет на эту службу… практически двадцать. И теперь он хотел защитить и свои интересы — защитить этот диван, этот ящик пива и эту игру по телевизору.
Переключив автомобиль снова на первую передачу, он сделал разворот в три приема, съехал с моста и, взяв правее Мейн-Стрит, направился прямо на Дьюн-Роуд. Слева от него мерцал слабый свет дома, охваченного пожаром. А затем темноту прорезал луч маяка, пробивавшийся сквозь бурю.
Проехав маяк, он добрался до небольшой эстакады, развернул машину так, чтобы при первой же возможности рвануть обратно в город, выключил фары, но оставил двигатель тихо урчать, после чего взглянул на часы. Пять минут до прибытия конвоя. Еще пять минут, и его мучения закончатся…
Вдруг внезапный удар сотряс его машину. Он вскрикнул, беспомощно уставившись в темноту.
Что-то ударило в заднюю дверь со стороны водителя — может быть, ветка, сильно раскачавшаяся на ветру. Пока Мердок шарил в поисках выключателя внешнего прожектора, еще один сильный удар поразил дверь, превратив стекло в сплошную сетку трещин. Отказавшись от мысли включить прожектор, Мердок прислушался. Его дыхание стало частым, горячим и прерывистым. Шеф полиции извлек фонарик и несколько раз лихорадочно постучал по нему, прежде чем включить. Что-то снова ударило по разбитому окну, пробив его насквозь и разнеся его вдребезги. А затем внутрь прорвалась рука — кровавая лапа с ужасными коричневыми когтями длиной около дюйма.
Мердок закричал, бросил фонарик и попытался схватиться за оружие.
Вторая рука — скорее, мускулистая бледная лапа — прорвалась сквозь окно и вырвала остатки стекла. Затем в проеме окна показалась ужасная лысая голова, забрызганная кровью и чем-то, напоминавшим куски чьей-то плоти. Одновременно с тем, как лапа протянулась внутрь, жуткая морда тоже протолкнула себя в салон, жестокие глаза горели почти детским любопытством.
— Не-е-е-е-е-е-ет!
Шеф, наконец-то, достал свой «Глок», прицелился в неизвестного маньяка и стал бешено стрелять, но тот уже успел распахнуть дверь и броситься на заднее сидение. О, Боже, это и впрямь был монстр: отвратительный, голый, тощий монстр с мордой питбуля и кабаньим рылом, с массивной челюстью, полной огромных неровных зубов, с розовым языком и коричневыми глазами, сверкающими нечеловеческой злобой.
Все еще неистово выпуская пулю за пулей, Мердок схватился за рычаг переключения передач, стараясь заставить автомобиль сорваться с места… но тут с заднего сидения вперед рванулась лапа, обхватив его лицо, огромные ногти процарапали ему скулы, а пальцы начали угрожающе сжиматься.
— Аааааммммммххххх! — Мердок чувствовал, как грязная ладонь прижимается к его носу и рту, а когти глубоко проникают в его плоть. Он попытался закричать и оттолкнуть чудовищную лапу, но вдруг послышался страшный влажный звук, сопровождаемый резким рывком, и крик шефа Мердока захлебнулся в брызгах кровавого спрея, когда его плоть отделилась от черепа. Затем он услышал, что рядом кто-то хрипит и задыхается — так близко, что он невольно задумался над тем, кто бы мог издавать этот звук. Секунду спустя он понял, что издавал его сам.
Агент Пендергаст потерял след убийцы на юге города, но почувствовал, — прикинув траекторию его движения, — что он направляется к острову Кроу. На бегу по дороге, пересекающей болота и ведущей к пляжу, агент увидел полицейскую машину — патрульную машину шефа полиции. Фары были выключены, но двигатель работал. Сквозь стену дождя Пендергаст различил движение.
Внезапно на капот выскочила фигура, после чего — подобно крабу — спрыгнула вниз и оказалась перед решеткой радиатора, когда вспышка молнии осветила автомобиль. Через мгновение снова стало темно. Но в тот единственный проблеск света Пендергаст увидел нечто странное, причудливое и настолько далекое от его жизненного опыта, что он вполне мог назвать сие зрелище необъяснимым. Это был высокий, костлявый, тощий мужчина, полностью голый и покрытый бесчисленным количеством порезов и шрамов, с лысой головой, собачьим лицом и длинным змеиным хвостом с волосатым кончиком.
Едва появившись, он тут же исчез.
Вытащив свой «Лес Баер», Пендергаст помчался к патрульной машине. Он увидел, что существо мчится со скоростью убегающей собаки, а затем сворачивает с дороги и направляется к заповеднику дикой природы и острову Кроу.
Агент обратил свое внимание на машину: лобовое стекло изнутри было забрызгано кровью. Заднюю дверь жестоко раскурочили, а ее окно выбили и вычистили все осколки. Схватившись за раму, Пендергаст проник внутрь салона. Луч его фонаря тут же нашел шефа Мердока, распластанного на переднем сидении. Вне всякого сомнения, он был мертв.