В офис холдинга Анна приехала к обеду. С розовыми от мороза щеками, с копной непослушных кудрей, выбивающихся из-под берета, она вышла из лифта и столкнулась лицом к лицу с Борисом.

‒ Аня, привет! Пойдем обедать? ‒ выпалил он.

‒ Боря, может, Юргиса позовём? Мне кажется, он обидится, ‒ с сомнением возразила Анна.

‒ Он с отцом и Бертой на экономическом форуме, ты разве не знала? ‒ ответил Борис.

Они спустились на парковку. Борис открыл пассажирскую дверь, помогая Анне сесть в машину.

‒ Куда поедем? ‒ нарушила она неловкое молчание.

‒ В любимое кафе Наташи на проспекте Мира, ‒ произнёс Борис, выруливая на оживлённую трассу.

Сидя в уголке, окружённом витражными стёклами, они  непринужденно беседовали. Борис рассказывал о проектах, над которыми работает, жизни в Берлине, новых знакомых.

‒ Боря, я очень рада, что ты оживаешь, ‒ прошептала Анна. Она хотела закончить мысль, но Борис перебил её.

‒ Я смирился с необходимостью жить. Я просто дышу, сплю, ем, хожу в спортзал. Живет и процветает моя плоть, но внутри меня абсолютная пустота.

‒ Это пройдёт, поверь, ‒ добавила она, неловко помешивая в чашке чай.

‒ Не пройдёт, ‒ возразил Борис. ‒ Да я и не хочу жить по-другому. Мне вполне комфортно. Сильные чувства ‒ обоюдоострый меч. Это больше не для меня.

‒ Прости, но ты же молодой мужчина. Не монах, ‒ Анна стыдливо отвела взгляд.

‒ А, ты об этом? Анюта, поверь, удовлетворять свою похоть мужчины могут и без привлечения чувств, ‒ ответил он.

«Да уж... Мне это с недавних пор известно...» ‒ подумала она. Ощущение недосказанности не покидало Анну. Ей казалось, Борис сдерживает себя, чтобы не возобновить разговор об их отношениях с Юргисом. Неужели он такой чуткий? Или он всегда был таким? А может, стал после смерти жены?

‒ Аня, хватит бодриться, ‒ промолвил он, наконец, и, протянув руку, сжал по-дружески её тонкую кисть.

Обида, боль, отчаяние, пустота, страх, одиночество в одно мгновение прорвали тщательно выстроенную в душе Анны плотину. Она устала играть, улыбаться, скрывать, носить маску. Слезы градом полились из её глаз. Борис сел рядом, протягивая салфетку.

Анна долго плакала, уткнувшись в его свитер, пахнущий свежестью. Он гладил Анюту по голове и только шептал:

‒ Поплачь... Ничего не говори, просто поплачь...

На них смотрели с недоумением. Сотрудники кафе подходили несколько раз с предложением помощи. Борис расплатился по счету, подхватил Анну под руку и вывел на улицу к машине. С размазанной тушью и красными щеками она обессиленно откинулась на пассажирское кресло.