Я отложила на тарелку жареной, с золотистой корочкой, картошки, добавила туда рыбы (они купили рыбных консервов) и пояснила Скороходу и Алле:

— Оставлю Анжелике, вернется, голодная будет, чтобы не шумела тут всю ночь.

— Ага, — с набитым ртом нечленораздельно промычал Скороход.

— Она, когда пьяная с дискотеки приходит, постоянно ест много, — уточнила я, чем повергла в ужас Аллу.

Я вышла в комнату, а за кухонной дверью послышался торопливый речитатив Аллы, которому вторил озабоченный голос Скорохода.

Ничего, ребятишки, ничего.

— Анжелика, — тихо позвала я, — выходи, поешь.

— А если эти зайдут?

— Не зайдут, — хмыкнула я, — я сейчас туда вернусь. Им не до этого будет. Там такие вещи решаются!

Анжелика выскочила из шкафа, на цыпочках подкралась к столу и набросилась на картошку.

— Да ты ешь, не давись, — сказала я.

— А ты?

— А я на кухне с ними поем. Мы же еще разговор не закончили. Пусть пока посовещаются.

И тут в дверь раздался звонок.

— Ой, — пискнула Анжелика и торпедой метнулась обратно в шкаф.

— Я открою, — сказала я поплелась в коридор.

На пороге стояла давешняя женщина в форме: