Водитель, наконец, садиться в машину.

– Этот месяц я буду жить у себя дома, – тихо, но упрямо произнесла я.

Крамер обернулся ко мне, в его глазах я прямо-таки читаю мысль: “Ну что же ты такая коза упрямая?”. Предчувствую новый виток переговоров и уверений, что в доме у Крамера будет безопаснее.

– Я бы рад тебя туда отвезти, но увы.

– Что?

– Квартира сгорела.

Вздернула брови.

– Как? Почему?

– То мне не известно. Видимо, Николай успел поджечь, убегая, чтобы не оставлять улик. Он заранее все очень хорошо подготовил, профи своего дела. Наверняка только нужно было использовать зажигалку.

– Я не верю.

– Мы можем съездить к твоему дому и ты убедишься. Думаю, пожарные машины еще не уехали.

– Почему вы не сказали об этом раньше?

– Было немного не до того, да и мелочи это. Кстати, документы у тебя ведь не в квартире были?

– Да. Я забрала даже загранпаспорт сегодня.

– Ну вот, на восстановление понадобиться время. Я, конечно, поспособствую, но, возможно, это где-то пара месяцев.

Угу, кто бы сомневался. Машина тронулась с места, все-таки поехав в направлении дома Крамера.

Я настолько в шоке от еще одной добившей меня новости, что больше не спорю, устала.

Отодвинулась от Давида как можно дальше. Сижу, киплю внутри себя, да и сам Крамер веселым не выглядит, помотала я ему нервы, то ли ещё будет, только с силами немного соберусь.

Когда приехали домой к Камеру, гостеприимный хозяин уговаривал меня поужинать, но я категорически отказалась, заперлась в своей гостевой комнате, и уже там, уткнувшись в подушку, от души прорыдалась. Плакала долго, самозабвенно, от души, стараясь выплакать всю накопившуюся боль, обиду и страхи.

В какой-то момент обнаружила рядом с собой на кровати Давида. Ну, да, для кого-то запертые двери ведь ничего не значат.