Не знаю, какую реакцию я ждала, но на лице Крамера удивления точно не отразилось. В машине мы пока одни, еще никуда не едем, и пора решить направления, в котором будем двигаться.

Давид широко улыбнулся и обнял меня.

– Замечательно. Я в общем-то догадывался.

Дышать, дышать, держаться. Изобью Крамера попозже.

– А как такое могло случиться, если ты вроде как предохранялся, да и я тоже?

Улыбка Давида стала еще шире (хотя куда уже шире-то) и наглее.

– Предохранения в принципе не было. Ни с моей, ни с твоей стороны.

Тело отреагировало быстро. Почти удалось влепить Камеру прщечину, но он успел руку поймать и поцеловать ладонь прежде, чем я сжала руку в кулак.

Силы для дальнейшего разговора нахожу в себе с трудом, но надо выяснить все до конца.

– Но как, если я пила таблетки?

– В тот же вечер, когда ты их купила, пока мы с тобой гуляли во дворе, мои специалисты приобрели такие же средства, подобрали примерно аналогичные по форме витамины, чтобы совпадали по объему с ячейками пачек с контрацептивами, аккуратно их вскрыли и заменили их витаминами для тех, кто готовится к беременности, а не защищается от нее. Скажу сразу, задача была непростая – сделать так, чтобы нарушенная целостность упаковки была незаметна.

Теперь по щекам текут злые горючие слезы.

– За что вы со мной так? Что плохого я вам сделала?

Крамер посмотрел на меня очень строго.

– Лис, не впадай в истерику. К слову, я и поводов для нее не вижу. Ничего плохого не случилось. Наоборот.

Углу, посмотрела бы я на Давида, если бы с ним кто-то повернул подобное, и куда бы он впал после этого.

– И что теперь, вы хотите отдать ребенка, когда тот родиться, своему отцу? – спросила я мертвым голосом.