– Никто не знает, твоя ли это пятидолларовая купюра. Она не лежала в чьих-то вещах. Я нашел ее. Теперь она моя.

– Ты шутишь, да?

– Да перестань, Лось! – Жеребец издал хриплый вопль. – Отдай парню его деньги! Черт! Он и так уже потерял все остальное!

– Слушай. Не я велел ему въезжать в эту чертову реку! Он сделал это сам. И если бы он просто подвез этих людей, весь гребаный город вынес бы эту сраную фольксвагеновскую свинью на другую сторону на своих гребаных плечах!

Лось обратил свой гнев прямо на меня, ткнув толстым пальцем мне в грудь.

– Оптерс, тебе чертовски повезло, что я нашел бóльшую часть своих вещей, иначе бы ты был мне должен и за них тоже. Пошел ты к черту со своими пятью баксами. Теперь они мои.

– Пошел ты, Лось. Езжай домой сам.

Прозвучало бы более впечатляюще, если бы автобус не находился посреди гребаной реки.

Лось собрал свои вещи и пошел на негнущихся ногах в сторону палапы, где он уже успел снова обустроиться. Следующие пару часов мы с Жеребцом провели, прочесывая пляж и устье реки в поисках нашего снаряжения. Удовлетворенный тем, что мы нашли всё, что можно было найти на пляже, Жеребец сказал, что мы должны отнести это обратно в палапу. Мы договорились: он возьмет на себя эту рутинную работу, а я отправлюсь обратно вверх по течению вдоль берега реки в надежде собрать наши вещи, все еще валявшиеся в грязи.

Я продолжал свои поиски на всем пути вверх по течению до того места, где мы пытались вытащить наши ящики и коробки на возвышенность у переправы. Пожилая пара, встретившаяся нам вчера, была там и наблюдала за мной. Женщина поманила меня к себе. Я ожидал, что на меня обрушится ее гнев. Вместо этого перед ней на маленьком старом одеяле лежали моя кинокамера и дюжина промокших коробок с пленкой. Я был шокирован, смущен и пристыжен своим поведением. Мои плечи опустились вперед, подбородок медленно опустился, и я тихо пробормотал:

– Lo siento[44].

Пожилая женщина уступила своему мужу, который ответил тихим «De nada».

«Не за что»? После того как я постыдно с ними обошелся? Мне нужно поблагодарить их так, чтобы это что-то значило… и, может быть, помогло немного смягчить мою вину.

– Yo no tiene dinero для вас. – Я запнулся, пытаясь дать им понять, что у меня нет денег, чтобы предложить их в качестве награды.

Женщина посмотрела мне прямо в глаза и слегка покачала головой. Она подняла свою крошечную руку ладонью ко мне, показав измученные работой, скрюченные пальцы:

– Alto. De nada.

Эти слова потрясли меня, отпечатавшись в моем сердце: «Перестань. Не за что». Никакой обиды. Никакой жадности. Тебе не о чем волноваться.