Не то, чтобы Игнат Борисович Романовский жаловался на свою жизнь.

Обычно, в это время суток он досыта наедался, напивался — и сладко засыпал. Притом это продолжалось долго — настолько, что процесс успел изрядно наскучить. Раньше как-то само собой внезапно получалось, что причин для недовольства у него было более чем достаточно.

Вот только сегодня был другой день, отличный от всех предыдущих. Сегодня Игнат Борисович, скача верхом на Торнаке, ощущал себя живым, и даже не думал о том, что произойдёт с ним после штурма поместья Раевских.

— …в расхо-о-од, проклятые евнухи! — истошный рёв старика раздался по местности на десятки метров.

Одни из задних ворот, ведущих на территорию поместья Раевских, были преодолены одним лишь прыжком Торнака. Охрана, боевики, да все, кто угодно только и делали, что отлетали в стороны, стараясь не попасть под копыта.

…правда, потом, когда осознавали, что именно произошло, бежали в след за Торнаком. Но… силы были не равными.

— Пошёл прочь! — сабля в руках Раевского одним лишь взмахом откинула одного из постовых. А в следующую секунду копыта Торнака врезались в грудь второго. — С дороги, паршивцы!

— Барон, мы же официально приглашены. Зачем…

— Молчать! — взвыл старик, хватая поводья второй рукой. — Я не собираюсь играть в его грязные игры!

Десять, двадцать… тридцать солдат с гербами дома Раевских на шлемах уже ринулись на кавалерию со стороны ближних ворот поместья. А слева, где располагались боевые казармы, слышался звон стали о сталь. Кажется, там собралось побольше сотни солдат.

И плевать.

Игнат разбил бутылку о голову боевика, задрал глаза к небу — и громко захохотал. Все эти люди не успевают за Торнаком. Этот конь… да, за такого старик отдал бы всё самое дорогое, что было в его жизни. Например, Павший орден.

— Барон Романовский! — крик цыгана послышался слева. — Главные ворота — там! Но охрана уже берёт наш отряд в кольцо!

Натянув желчную улыбку, старик дёрнул поводьями и направил коня к главным воротам, продолжая сметать неготовых к подобному появлению солдат.

— Ищите Альтара Блэка, Эраста Орлова и всех других евнухов, кто может знать, где заложники! — взвыл старик и ударом в брюхо заставил Торнака устремиться рысью.

Ржавая сабля пробивала груди и лица солдат, выбрасывая в стороны кровь и зубы; копыта Торнака — помимо того, что несли старика с огромной скоростью — умудрялись лишать опоры из-под ног всех негодников, кто пытался остановить его.

Оглянувшись на секунду, Барон заметил, как за людьми из свободного племени успели устремиться сотни солдат. Кто-то сильно отставал, другие же… умудрялись догонять даже коней и сметать с их русел цыганских всадников.

— Разойтись! Не убивать! — рычал кто-то из людей Раевских, глядя на Игната. — Это дед Эраста Орлова!

Узнали уже, евнухи проклятые? Торнак приземлился у крыльца — голос орущего превратился в истошный крик боли от удара копытом в центр груди. Мужик отскочил в ворота точно волейбольный мяч после хорошей подачи.

— Я ему больше не дед! — брюзжа слюнями, вырыгнул из себя Романовский и снова дёрнул поводьями — на этот раз на себя.