Их тела должны работать вместе, даже когда они далеко друг от друга. Так Элиаш объяснял, почему им с Паладином необходимо в течение двух дней лазить по дюнам. Все это время координатор из МКС постоянно пил чай с молоком и сахаром и разочарованно жестикулировал, просматривая многочисленные сообщения, которые появлялись на дисплее в его очках.

Тренироваться с напарником было для Паладина в новинку. Он всегда поддерживал радиосвязь с Ли или другим робадмином, но их голоса казались ему скорее направляющими программами, сидящими где-то в глубине. Робадмины никогда не останавливались, чтобы посмотреть на него и рассказать о том, как они скучают по европейскому климату.

– Ненавижу местную погоду, – пробурчал Элиаш, сидя на корточках на вершине дюны. Он бросил взгляд на Паладина, а затем уселся поудобнее. Часы показывали 0800, и Паладин снова и снова проверял, как действуют его рефлексы на песке, учился держать свой громоздкий корпус поближе к земле и собирать информацию в широком спектре. Сейчас он стоял на локтях и коленях, одновременно слушая Элиаша и открытую робосеть.

Вы – все. Я – Хищник. Начинаю передачу данных. В 1300 ухожу на задание. Лечу в Конго бороться с чумой. Пожелайте мне удачи. Вернусь через 48 часов.

– Мне бы холод и сырость, как в Центральной Еврозоне, – продолжал Элиаш, ладонью втирая пот со лба в волосы. – Люди терпеть не могут Варшаву, говорят, что там страшный холод. А по-моему, на родине погода всегда лучше всего, даже если ты не хочешь туда возвращаться. А ты откуда, Паладин?

Вы – все. Я – Репозиторий. Начинаю передачу данных. Мне нужны три робота для выгрузки партии оружия. Координаты прилагаются.

Паладин замер, и его голова чуть не коснулась ноги Элиаша, лежащей на красном песке. Он точно не знал, какой ответ уместен в данной ситуации, так как он прожил недостаточно долго, чтобы быть родом хоть откуда-нибудь.

– Наверное, я из литейного завода «Кагу роботикс» в Кейптауне, – ответил он.

– Нет, нет, нет. – Элиаш яростно закачал головой, а затем постучал костяшками пальцев по спине Паладина. – Откуда ты изначально? Откуда твой мозг?

За несколькими защитными слоями на животе, в густой смеси из амортизирующего геля и спинномозговой жидкости плавал биомозг Паладина. Толстый интерфейсный кабель связывал его с физической платой разума Паладина. Мозг занимался распознаванием лиц, присваивал каждому увиденному человеку уникальный идентификатор в соответствии с чертами его лица, однако его файловая система в общем была несовместима с файловой системой Паладина. Мозг, в общем, выполнял функции графического процессора. Паладин понятия не имел, откуда взялся этот мозг – он знал только то, что его пожертвовал мертвый человек, служивший в вооруженных силах Федерации.

– Разве это неважно – знать, кто ты на самом деле? Почему чувствуешь себя так, а не иначе?

Человеческий мозг не занимался обработкой чувств Паладина и проблем, связанных с моралью. Но темные глаза Элиаша заглянули прямо в сенсорный модуль, установленный на лице Паладина, и внезапно Паладину расхотелось объяснять ему архитектуру своей файловой системы.

– Я не знаю, откуда мой мозг, – просто ответил он. – У меня нет доступа к его воспоминаниям.