— И чего? Сам сходи купи.

— Пфф, ну ты балбес, Тёмыч! — воскликнул с соседней со мной кровати Макс. — У нас с увольнениями сейчас плохо. Лишний раз попадаться в самоходе тоже не хочется. По головке не погладят.

— Ну, так бы и сказали. Чего сразу балбес? — негодовал Артём.

— Слушай сюда, — сказал я ему, рассказывая весь план.

Для Рыжова всё проще некуда. Пойти купить, мне принести, Свете не сказать. Всё очень просто. Единственный минус — это сам Тёмыч. У него талант косячить перед Светой, и она к этому, похоже, привыкла.

Следующий день — предварительная подготовка к лётным сменам. В этот раз нам предстояло отработать наведение на воздушную цель.

— Всё просто. Взлетаем друг за другом или как нас отправят, — рассказывал Швабрин, рисуя на доске пилотажные зоны. — До зоны доходим, как и обычно. Далее? — кивнул он в мою сторону.

— Перешли под управление дальней зоны. Выполняем команды по наведению. Сначала в переднюю сферу, затем в заднюю. В эфир отмечаем условный пуск каждой ракеты.

— Хорошо.

Швабрин продолжил повторять основные действия с оборудованием кабины. Особо он остановился на выводе из атаки.

— Условно пустили ракету. При загорании лампы «Пуск» пускаете раз, пускаете два, и выход из атаки. Позже нельзя, поскольку ждать в своей кабине загорания «Выход из атаки» я не хочу. Что у вас загорится в этот момент Тёмыч?

— Тоже «Выход». А зачем его ждать, действительно?

— Потому что некоторые ждут, а потом инструктора седеют быстро, от слишком быстрого рассмотрения сопла напарника, — ответил Фёдорович. — Родин со мной летит в первом залёте, а также Бардин. Ты Костя на одноместном ПФМе полетишь. У него как раз поменяли фонарь.

— Иван Фёдорович, разрешите мне в ПФМ? — попросился я в кабину своего «кабриолета».

— Со мной полетишь. Ты уже нормально полетал одиночно. Дай другим, Серый, — улыбнулся Швабрин.

— Правда, Серёга. Не жалуйся, что тебе не дают нормальный самолёт. Ты и на модификации ПФ полетал, и на версии Ф-13, — негодовал Костя.

— Да я не против. Просто спросил.

Вечером мне удалось упросить Реброва дать мне увольнительную. Я честно сказал ему, зачем мне нужно попасть в город, и был понят правильно. Ну, почти.

— Родин, и ты туда же за Рыжовым? Или думаешь, если женишься, будешь в увольнение ходить постоянно? — спросил он, раздумывая над подписанием увольняшки.

— Товарищ подполковник, всё взвесил и решил. Выбор осознанный.— Ах, осознанный! Сначала ты из-за какой-то девушки дерёшься, потом к какой-то в школе нашей подшефной подкатываешь… Чего ржёшь? — рыкнул он на меня, когда я не удержался от смеха.