Пока же это один из столпов ливийской армии. Есть и другие, но именно Хафтар самый яркий из них.

— Просим вас пройти в ангар, где прохладнее, — сказал Хафтар и указал в сторону наших лётчиков, которые уже погрузились в сон, разложившись на ящиках с имуществом.

Когда мы подошли, ребята вскочили, но Хафтар не дал им подняться на ноги.

— Отдыхайте. Вы сделали важное дело.

— С вашего позволения, мне нужно поговорить с товарищами, — обратился я к Хафтару.

— Само собой. Вас потом проводят к нам на разговор.

Пока делегация удалялась, я быстро переговорил с лётчиками авиагруппы.

— Что скажете?

— Жарко и есть охота. Долго ещё? — поинтересовался старший от авиагруппы.

— Надеюсь. Как делишки, Гера? — обратился я к Борзову.

Тот выглядел хуже всех. Такое ощущение, что хватил тепловой удар. Отвечать Гера не стал, а только показал поднятый вверх большой палец.

— Что с ним? — спросил я.

— Всё норм. Обычные отходняки после «вчерашнего». После посадки он ещё минут пять двигался, а потом устал, — объяснил Олег Печка.

Я сел на ящик рядом с Борзовым, чтобы немного его подбодрить.

— Как ощущения после такого полёта? — спросил я.

— Если честно, время как-то долго тянулось. До сих пор все параметры наизусть помню, когда движок загорелся. Перед глазами не море, а буквы в РЛЭ Су-27К и схемы с графиками.

— В особой ситуации и думаешь по-особому. Главное, что ты не паниковал.

— А надо было? — спросил Борзов.

— Не знаю, но это бы тебе не помогло. А вот сосредоточенность и холодная голова помогли, — ответил я, взъерошив мокрые волосы Геры.

Морозов на совещание не пошёл, а вот Олег был не против. Нас завели за Ту-22Б, стоявший в ангаре. Фаридович и Хафтрар уже изучали карту, висевшую на стене напротив столов с… вкусностями.