– Да! – улыбалась она, – у Исаева стащила!

– Ага, – посетовал я, – а если он заметит, как ты думаешь, на кого подумает? На тебя или на меня?

– Да, ответила Тонечка Воробьева, – ведро я вынесу завтра… Что? Подумает? Да откуда он знает, что у него там стоит? Сам не пьет, а клиентам я сама приношу.

– Тонечка, радость моя, – придумывал я эротический сценарий, – я же на рабочем месте, как же я могу пить на рабочем месте?

– Что, – растерялась Тонечка, – никак нельзя?

– Никак! – проявлял я непоколебимость, – но мы что-нибудь придумаем.

– Конечно, придумаем, – подхватила действительно нетрезвая Тонечка. – Ой, а что это у тебя такое? Красиво как, лампочки мигают, – показала она на мою, расставленную по столу, радиоаппаратуру.

Я объяснил, как мог; Тонечка поняла (как могла).

– И что, если я в эту штуку говорить буду, меня кто-то услышит?

– Конечно. Много кто услышит. Надо только тангенту – вот эту клавишу – нажать.

Тонечка взяла микрофон, изящными пальчиками нажала тангенту и озорным голосом пропела: «Люди, здравствуйте все! Я вас всех люблю! Мы тут пьем коньяк! Сейчас трахаться будем!!!»

У меня отвалилась челюсть! Я стоял и не знал, что делать. Канал общий, людей висит на нем немереное количество! Многие мои товарищи по эфиру, конечно же, сразу определили, чья работает станция.

Станция, немного помолчав, ответила Тонечке хрипловатым женским голосом: «Блядь, везет же какой-то дуре! Поздравляю».

Тонечка перепугалась, бросила микрофон, сделала глазками хлоп-хлоп, стояла растерянная.

– Я думала, что выключено все, – надула Тонечка губки, – что же теперь будет?

– Плохо будет! – нагонял я на Тонечку страху, – очень потом плохо будет… если коньяк пить без лимона.

Тонечка Воробьева среагировала мгновенно:

– Есть! Есть лимон! Там, наверху. У Исаева в холодильнике. Там еще виноград есть. А пойдем к нему в кабинет!

– Милая моя, – возликовал я, – какая же ты умница! Там же не мое рабочее место!

– Ну вот, – радовалась Тонечка, – проблема снята.